Невеста для ректора
Шрифт:
— Ты приехала, чтобы об этом нам сказать? — дрогнувшим голосом спросила мама. — Ты… Джой, ты что-то вспомнила?!
Кажется, она порядком испугалась. Побледнела из-за своей догадки, затем бросила быстрый взгляд на лестницу, на которой уже раздавались шаги отца.
Он возвращался.
— Да, — сказала ей, — я кое-что вспомнила.
— Но ты не должна была!.. — выдохнула мама. Затем, округлив глаза, повернулась к подошедшему к столу отцу. — Густав, она начала что-то вспоминать!
И я тоже на него посмотрела.
Он был Светлым Магом, очень сильным, и до этого я много раз ловила себя на мысли: как же странно, что папа работает простым писарем в Казначействе! Неужели ему не нашлось места получше? Как можно переписывать изо дня в день одно и то же и не сойти с ума от скуки?!
— Не волнуйся, Мари! — произнес он успокаивающе, повернувшись к моей маме. — Все хорошо. И да, Джой может начать кое-что вспоминать. Но это уже ничего не изменит…
— Папа, о чем вы сейчас говорите?! — выдохнула я.
— Скоро все закончится, — произнес он, уставившись на меня странным, гипнотизирующим взглядом. Затем, словно опомнившись, произнес: — Как только закончится Турнир, мы с тобой обязательно отправимся в тот Докторат, и ты сможешь снять свои ментальные блоки.
— Вот так все просто? — удивилась я. — А как же ваши слова, что я сразу же сойду с ума, стоит мне хоть что-то вспомнить?
Он пожал плечами.
— Теперь я своими глазами вижу, что ты уже достаточно взрослая и вполне готова к правде. Но сперва вы должны хорошенько постараться на Турнире.
— Почему он для вас так важен, этот Турнир?!
Он не ответил, и я поняла, что запуталась окончательно.
— Папа, скажи мне, что происходит? Достаточно уже лжи, я хочу знать правду!
Но, как оказалось, лжи еще недостаточно, надо еще и еще. Больше и больше!..
— Вот, — сказал он мне вместо ответа. — Это пришло сегодня вечером, — и протянул мне свиток. — Подкинули под дверь за полчаса до твоего приезда. Очень похоже на анонимную записку.
И я неверяще уставилась на свиток в его руках.
Пергамент, перевязанный темной траурной летной, один в один напоминал те, которые с завидной регулярностью появлялись в моей комнате несколько дней назад. Потом записки перестали приходить, но сейчас, получалось, мне прислали еще одну.
Четвертую.
Причем подкинули на крыльцо моего собственного дома.
Но как такое возможно?! К тому же о моей поездке домой этим вечером знали только Лиззи, Алекс и Берк. Я доверяла им как самой себе, и они не могли… Нет, они не могли быть в этом замешаны!
Тогда кто?!
Выходило, если только мои родители, потому что я тоже поставила их в известность. А больше и некому… Или же все совсем сложно.
Я уставилась на них, пытаясь понять… Осознать чудовищность своей догадки.
…Полностью успокоившаяся, воспрянувшая духом мама, улыбающаяся мне насквозь фальшиво. И отец, который зачем-то поднимался наверх. По его словам, чтобы взять ту самую записку. Но для того, чтобы взять ее, нужно всего пару минут, а он отсутствовал почти десять.
Зачем?! Неужели он так долго искал этот свиток? Но в его кабинете всегда царил армейский порядок — думаю, Берк бы одобрил. Уверена, записка лежала в столе, вместе с остальными документами.
Взять ее — секундное дело. Но отец все же задержался. Зачем?!
Неужели он уходил, чтобы ее написать?!
Эта идея поселилась, завибрировала у меня в голове, вытеснив оттуда все остальные связные мысли. И я шумно вздохнула, пытаясь прийти в себя.
Понять, как такое могло произойти, потому что иного объяснения у меня не было. И, главное, зачем?!
Взяв записку из его рук, я молча раскрутила свиток. Но буквы замелькали, запрыгали у меня перед глазами, отказываясь складываться в слова. И я заморгала, уговаривая себя успокоиться.
Потому что у меня самой ничего не складывалось.
Отец не мог написать те, старые записки, которые подбрасывали в нашу с Лиззи комнату, так как в Академию ему было не попасть. Он не прошел бы через Центральные Ворота или защитные заклинания, стоявшие на стенах.
Это аксиома, и это не обсуждается.
Значит…
Это могло означать, что сегодняшнюю записку написал не он и ее подкинули нам на крыльцо, как он и заявил.
Либо… Либо он обо всем знал. Вернее, он во всем замешан, а четвертую записку написал сам, поднявшись в свой кабинет. Потому что из дома отец не выходил, и портала он не открывал, я бы почувствовала.
Но зачем?! Зачем ему это было нужно?
Я понятия не имела!
…Четвертая записка походила на три предыдущих. Такая же лаконичная, да и почерк похож, но, кажется, не один в один. И я подумала — надо же, а ведь я даже не знаю, какой почерк у моего отца!
Дома он никогда и ничего не писал. Ни одной открытки и ни одного послания — нам попросту было некому и нечего отправлять.
«На втором испытании будут корвиды и лизантские виверны», — гласила записка.
— Что это? — с любопытством спросила у меня мама.
Она явно была в недоумении, как и я. Выходило, она не в курсе…
Неожиданно я заметила размазанную линию, а потом, принюхавшись, уловила запах.
Быть может, отец и был неплохим магом, но эта его затея оказалась не слишком хорошей. Да, я почувствовала, как он пытался затереть магические следы, и ему это вполне неплохо удалось. Никто бы не смог доказать, что записку написал именно он.
Снимаю шляпу — так бы сказал Гордон, хотя шляпы у меня не было.
Только вот… чернила были совсем свежие, тут он прокололся.