Невеста для Ярого
Шрифт:
— Пусть выйдет, — говорит второй парень, — Указаний не выпускать не было. Только режим контроля.
— Спасибо, — киваю ребятам и иду в тень двора.
Отсчитываю минуты. Не выдерживаю. Я очень боюсь, что меня остановят. Выбегаю за ворота раньше на пять минут и вижу фары, приближающейся машины. Ещё несколько мгновений и такси останавливается рядом. Возможно, это вообще последнее решение в моей жизни, но я сажусь на заднее сидение. Резкий газ откидывает меня на спинку. Двери защелкиваются блокираторами.
— Пристегнись, — бросает через плечо мне водитель, а машина набирает скорость.
Я боюсь, что
— Телефоны свои давай! — водитель поворачивается в пол оборота, протягивая мне руку, — Ну живее. Я за дорогой слежу.
Достаю телефоны и кладу в его ладонь.
Он открывает окно и просто выбрасывает их на обочину.
— Что вы сделали! — кидаюсь на спинку его сиденья, — Это же мои вещи!
— Давай все вопросы не ко мне, — парень не реагирует даже на то, что я со злостью наношу два удара в подголовник.
Мы сворачиваем на грунтовку. Машина едет со средней скоростью ещё минут пятнадцать и заезжает во двор.
Василиса
Кожу морозит от нервного пота, но четкое чувство, что скоро все так или иначе закончится, придаёт мне сил взяться за ручку и открыть дверь.
Двор ярко освещён уличными фонарями. Сад здесь на порядок богаче чем у Ярослава: причудливо выстриженные туи, блестящий от капель воды идеальный газон, дорожка из каменных идеально подобранных к друг другу по форме валунов. По ней от дома ко мне, не спеша, идёт Алан.
— Ну здравствуй, холодная девочка, — он смотрит на меня снизу вверх. Я больше не нахожу в этом молодом человеке черт, которые когда-то были симпатичны. А синие подтеки под глазами и фиксирующая прищепка на носу вызывают чувство тихого удовлетворения. Глаза мужчины скользят по мне острым лезвием превосходства.
— Здравствуй. Алан, — пытаюсь не выдать голосом, как сильно его боюсь, — Я бы хотела побыстрее поговорить с твоим отцом.
— Пошли… — он ухмыляется и ведет меня в дом.
Я привыкла, что мой Алан живет в старой добротной хрущевке. С белой тюлью на окнах и коврами на полу. В этом же каменном неуютном, дизайнерском доме он выглядит чужим, так сильно похожим на своего отца, что теперь это проявляется даже в движениях. Мы заходим в светлую гостиную.
— Отца ещё нет. Но все необходимые документы готовы. Ты садись, — он кивает головой на кожаное кресло.
Достаёт из кармана маленький пульт и нажимает комбинацию кнопок. Ничего не происходит.
— Давай документы… — нервно давлю интонацией, но он только скалится.
— Ты куда-то торопишься? На сколько я знаю, первая брачная ночь у тебя абсолютно свободна.
— Мне совсем не смешно, Алан, — слежу за тем, как он вальяжно садится в кресло напротив, и незаметно вытираю об джинсы потные ладони.
Двери в комнату открываются. В них входит домработница в униформе. Молча, почти не существуя, сервирует журнальный столик для чаепития и исчезает. Алан даже не реагирует на неё, будто чай нам принесла табуретка. Когда он успел стать таким?
— Спасибо… — тихонько шепчу ей в след.
— Я всегда замечал, что у тебя не все в порядке с головой, Василиса. Эти твои тонны таблеток кетанала,
— Да, врач. Алан, ты же знаешь, что у меня частые мигрени от недосыпа и нервов. К чему ты вообще сейчас об этом спрашиваешь? — мне не нравится его спокойный тон. Словно он разговаривает с сумасшедшей.
— Ты выпей чаю, Василиса, — он берет свою чашку и делает глоток, — Расслабься. Я просто узнаю, как твои дела. А ты принимала что-нибудь сегодня?
— Нет… — руки трясутся. Я беру чашку, стискиваю ее, чтобы унять тремор, и делаю глоток. Чай оказывается действительно очень вкусным. Алан помнит, что я люблю зелёный с жасмином или это случайность?
— Я вот все думаю, почему у нас с тобой ничего не вышло?
— Алан, перестань издеваться надо мной! — со звоном ставлю чашку на блюдце, — Я приехала сюда не за романтической ностальгией!
— Какое красивое колечко, — взгляд мужчины обжигает мою руку, — Ты ему дала что ли?
— Он. Мой. Муж…
— Значит, мне почти год мозги кружила… А перед ним легко раздвинула, — в его тоне яд. Я чувствую его горечь во рту. Или это странное послевкусие от чая? — И как впечатления? — взгляд мужчины заставляет меня передернуть плечами.
— Я не буду отвечать тебе… — сдавлено шепчу, ощущая, что сердце начинает биться медленнее.
Перед моими глазами начинает плыть. Я с трудом улавливаю смысл слов Алана, проваливаясь в глухие звуковые дыры. А ведь я пила сегодня с утра успокоительное…
— Ты будешь моей самой любимой девочкой… — в сознание просачивается фраза мужчины, и я на несколько секунд прихожу в себя от ужаса. Он меня опоил!
— Я никогда не буду твоей, — мой язык ворочается пьяно, и я глотаю буквы.
— Эй! — Алан подходит ко мне и больно берет за хвост. Смотрит в мои глаза и… лупит мне пощечину, — Овца! Я же спрашивал. Пила что-то или нет.
Щека безбожно горит. Падаю лицом в колени и закрываю глаза. Прости меня, Яр… Я переступила порог твоего дома и теперь буду разгребать сама… Дальше меня настигает темнота. Тяжёлая, кошмарная, без возможности проснуться. Меня то резко бросает в жар, то в судорожный холод. В какой-то момент просто перестаю чувствовать свое тело. Я будто смотрю на спящую девушку со стороны. Ее руки и ноги лежат неестественно, как у выброшенной куклы. Сердцебиение ускоряется. Я! Это же я! Падаю поверх своего тела, укутывая, стараясь успокоиться, срастись заново с этим холодом. И чувствую, наконец, спокойное размеренное дыхание. Теперь это просто глубокий сон.
Утро проникает в сознание постепенно, как после наркоза. Вначале ты начинаешь все слышать, потом чувствовать, потом тебе нестерпимо хочется воды… И только после этого ты открываешь глаза и хочешь пошевелиться.
— Она хотя бы в сознании? — знакомый раздражённый женский голос врывается в тишину мозга.
— Мой сын — идиот, — отвечает ей низкий мужской, — Свидетельство о браке осталось без подписи. А то, что она в отключке — нам только на руку. Не нужно даже анализов, чтобы понять, что она — недееспособная наркоманка. Все просто и красиво. Права вступать в наследство девочка не имела, а ты- первая в живой очереди. Одногруппников сына купить оказалось проще всего. Молодые продажные твари. Расписали в красках, как гуляли на свадьбе Алана и этого тела…