Невеста до востребования
Шрифт:
С того дня она перечеркнула в своем сердце всех, кто прежде был дорог. И действительно стала достойной ученицей. Больше не было Анастасии Умрановой. появилась Аша Амар.
О том, что за ними кто-то может наблюдать, Наги не должны были заподозрить. Рожденным ползать не дано видеть, что происходит высоко в небе.
Пусть даже дворец накрыт новой магической завесой, и устанавливали ее сами хозяйки Змеиных домов – Наиля, Валерия и Рази. Любая завеса, даже самая плотная, имеет порог проницаемости, степень допуска. Иначе в нее просто не смог бы проникнуть никто посторонний.
А в доме был праздник, ждали гостей. Слишком много разных аур, отследить среди них агента, глазами которого Гаруд Амар мог видеть происходящее, практически невозможно. Именно на том и был основан расчет.
Но ведь любые расчеты имеют степень допуска.
Праздник был в самом разгаре.
Гости, подарки, поздравления, взгляды.
Все это начало утомлять с самого начала, и теперь Диля не могла дождаться, когда это все закончится. В другое время она бы попросту сбежала куда-нибудь с девчонками, но сейчас ей приходилось торчать здесь. Неподалеку тесной группой стояли асуры. Среди них принц Ширас, этот ее жених.
Если честно, прекрасный принц не вызывал у нее никаких эмоций. Юная ведьма покосилась в его сторону и невольно вспомнила Асю. Кольнуло сердце за двоюродную сестру. Подумалось, а вот если бы она узнала, что Ширас ей изменяет с кем-то? Тут же хмыкнула и закатила глаза.
«Аминь», – сказала бы она и пожелала Ширасу удачи.
А рядом с Ширасом стоял Смотрящий Гадес. Очень смуглый мужчина, курчавые черные волосы гладко зачесаны и забраны в косу. Высокий лоб, крупные черты лица, нос с горбинкой. Черные, похожие на блестящие капли нефти, глаза. Его трудно было назвать красивым, однако он приковывал внимание, и в нем ощущалась грозная скрытая мощь.
Гадес смотрел на нее. Но тут же перевел взгляд.
Она тогда впервые увидела его. Однако возле Гадеса вертелась какая-то асура, он переключил внимание на нее, а Диля тоже отвернулась в сторону. И вдруг почувствовала что-то неладное. Как будто что-то холодное касается ее, и ей неприятно.
Прикрыла глаза и стала искать.
– Тоже чувствуешь?
– А? – она тут же открыла глаза.
Подошел Генри, кузен, племянник тети Рази, старший сын Милы и Золотого АзатХана. Из них самый взрослый, ему уже был двадцать один год. Трансформацией он не владел, зато имел сильный золотой дар. И Захри в свое время настоял, чтобы его обучали магии.
Вот постороннюю магию они и уловили сейчас.
– Там, – показала Диля.
– Не теряй его. Я сейчас дам знать нашим.
Двух агентов в тот день Гаруд Амар потерял. Пожертвовать ими было не жаль, свою роль отыграли. Однако он понял, что с Нагами гораздо труднее справиться, чем ожидалось.
И все же орел был в себе уверен. Никто из тех, кем он пользовался для своих целей, даже не подозревал, что передает информацию. Они, рожденные ползать, просто не видели его. И потому могли рассказать о ком угодно, только не о нем.
Клятва не нарушена, ему нечего было бояться. НО.
Тревожность поселилась в глубине его давным-давно зачерствевшего сердца. И это было непривычно и странно.
Когда-то, на заре жизни, были подвиги и свершения. Великие, славные! Потом, достигнув высот, он жил только воспоминаниями и местью. По инерции. А чувства все притуплялись, до тех пор пока не осталось ничего, кроме скуки. Огромной, колоссальной скуки, преследовавшей его всю бесконечно долгую жизнь.
Его ведь никто никогда не любил. Это тоже было странное и обидное открытие – понять, что даже для матери он был предметом ее неуемной гордыни и нужен был только для того, чтобы самоутвердиться.
Получалось, что им гордились, его боялись. И… все. А сейчас все внезапно сдвинулось. И ему захотелось попробовать нечто новое. Узнать, каково это, когда тебя бескорыстно любят. Он опустился до того, что позавидовал презренным Нагам. Наверное, все дело в том, что у него никогда не было дочерей. Просто… Бессмертный орел неожиданно обрел сокровище, которое надо было беречь.
Он принял меры.
Сократил контакты с миром людей до минимума. Зачистил все концы, чтобы пресечь любую утечку информации. А по тем крупицам, что могли остаться, он был уверен, уже не воссоздать целостную картину. Никто не сможет связать с ним исчезновение одной маленькой девчонки.
Но ведь ничего не исчезает бесследно.
И у всего есть своя цена.
Ничего не исчезает бесследно.
Ни ненависть, ни любовь. Они могут лишь меняться местами, потому что они – две стороны медали. Только одна несет в себе свет и счастье, другая – стыд, горечь, душевную тьму. Но принимать надо все, без этого не пройти испытаний.
Закрыть свое сердце, перечеркнуть всех, кто прежде был дорог…
Можно.
Но ведь никуда не исчезнет ни боль, ни любовь.
В тот момент Асе было очень плохо. И страшно осознавать, что она выброшена на обочину жизни. По своей собственной вине! Ведь если бы она поступила иначе, если бы… У жизни нет сослагательного наклонения. Она была плохой, потому от нее и отказались.
Эти мысли не раз рождались в ее голове. Ася понимала, что, показывая ей счастливые картины жизни ее близких, Гаруд Амар стремится причинить ей боль. И да, боль захлестывала, мешала дышать. Боль была чудовищной. Ей невозможно было в это поверить. Но она видела собственными глазами.
Не нужна.
А раз так вышло, значит, она была этого достойна.
Теперь ей страшно и стыдно было бы показаться перед родными такой, какая она есть. Слабой, бесполезной. Такую ее просто нельзя было любить. Но она станет сильной! Лучшей! Достигнет высот. И вот тогда вернется. И посмотрит им в глаза. Ему в глаза.
Будут ее тогда любить? Вспомнит он тогда о глупой маленькой невесте, от которой отказался?
Тогда они пожалеют, что так легко от нее отказались. Все они. Когда увидят ее, великую. А она… Простит, конечно. Всех, кроме него.