Невеста Франкенштейна

Бэйли Хилари

Милорд, не исключено, что мы ошиблись, предположив, что видели именно тех существ, которых создал Виктор Франкенштейн, но, поскольку я передаю вам теперь все записи ученого, а в них может раскрываться секрет

создания человеческой жизни искусственным путем, я считаю своим долгом сообщить вам и об этом факте, так как он может оказаться исключительно важным. Представьте себе, если те две фигуры и в самом деле были созданиями Франкенштейна, его Адамом и Евой, значит, они не просто находятся на свободе, но еще и растят ребенка, такого же, как они. Получается, они могут воспроизводить себе подобных. Будут ли подобные дети отличаться от наших с вами детей, если их воспитывать одинаково? Будут ли они более жестокими и злыми, чем мы с вами, или наоборот? Какими они будут? Кем станут?

И еще одна серьезная мысль пришла мне на ум. Если ребенок этот был рожден Марией Клементи, не является ли он единственным выжившим ребенком Виктора Франкенштейна? Ведь ученый вполне может оказаться отцом этой девочки, зачавшим ее с женщиной, которая была возрождена к новой жизни им самим. Пугающие, невероятные мысли посетили меня, милорд, но имеем ли мы право их отбрасывать?

Прошло

почти двадцать лет с тех пор, как я видел эти фигуры на берегу. Но и сейчас время от времени меня охватывает ужас при мысли о появлении такого вот ребенка — невероятно, не по-человечески прекрасного с виду, но непредсказуемого изнутри: ангела или дьявола? Какой могла стать эта девочка? И тогда, милорд, я молюсь только об одном: чтобы мне никогда не довелось с нею встретиться.

И вот, наконец, я передаю вам эти бумаги с уверенностью, что вы лучше меня рассудите, что с ними надлежит сделать. Но, какое бы решение вы ни приняли, я прошу вас только об одном: упомяните в своих молитвах Виктора Франкенштейна, а заодно и меня, свидетеля этих ужасных событий. И я, в свою очередь, осмелюсь предложить, если только это дозволено, помолиться вам и за себя самого, так как вы теперь становитесь лицом, посвященным в историю Виктора Франкенштейна, которому к тому же надлежит решать, как теперь поступить с его наследием.

При сем и остаюсь, милорд,

вашим покорнейшим слугой.

Джонатан Гуделл