Невеста Горного Князя
Шрифт:
— Где белые и светлые камни — вода освежает и лечит. Вам вечером непременно надо в розовую купаленку тут. Где желтые и красные камни…. — Симона покраснела, — Тейтана говорит, что они для взрослых, нам туда нельзя. А зеленые и черные — только для князя, туда вам даже подходить и паром дышать не след.
У меня появились силы, и возвращалось спокойствие, здравый смысл и желание выяснить где я, что происходит и почему. Откуда вылезла из меня усталая эмоциональная дурочка час назад — неизвестно.
— Симона… а почему Амалия у вас каждый год новая? Да ты говори, я никому не скажу.
— Хорошо, госпожа Иона-Амалия, — я смирилась с тем, то она коверкает мое имя на местный манер, но все же перебила ее:
— Хотя бы когда мы одни, зови меня Инна? Без Амалии?
— Хорошо, госпожа Иона-А… Хорошо, госпожа Иона.
Почему-то так было спокойней, будто я — это я.
— Так что с Амалией, Симона?
— Ну… Каждый год, после трех холодных ночей, когда опадает каменный цветок на площади, когда замерзает водопад жизни, когда солнце встает только к обеду и тут же уходит за горизонт, после этого, Князь играет Зимнюю Свадьбу с Амалией. Княжна всегда красива, всегда счастлива. Пока князь вместе с княжной, Горный край благоденствует. Год рождается на Зимней Свадьбе, и так было всегда.
— Всегда?
Симона пожала плечами.
— Князь бессмертен. А Амалию расстраивать нельзя. Обычно она ничего не спрашивает, делает как говорят, улыбается, соглашается, живет радостно и счастливо. Но каждый год прислуживают новые ученицы Тейтаны, так что я знаю лишь то, что говорят другие.
В голове крутилось рефреном «Амалия каждый год новая» и «Будет жаль ломать…», то, что я слышала в начале у деда Матея…и на то, что не обратила внимания, считая происходящее сном.
Мне показалось, что я не в теплом бассейне, а стою под тем ледяным водопадом, только он не оживает, не течет от прикосновения, а захватывает тело льдом.
***Вопреки сковавшей меня тревоге, я согрелась в купальне, и, когда вернулась в комнату, уснула сразу же. А ведь хотелось еще порасспрашивать Симону…Мне снился заснеженный каменный амок, путанные коридоры и подземелья, и в одном из них - огромное зеркало, покрытому изморозью. Я стираю рукавом снежные узоры и в отражении на меня смотрит совсем другая девушка - черноволосая красавица…грустная.
— Амалия… раздвинь ножки… улыбнись… — Меня разбудил запах алкоголя и ощущение чужих рук на бедрах. Какого черта! Я дернула коленом, и, кажется, попала в нос Штефану, который склонился надо мной. Он заорал о боли. Я вскочила с кровати и закричала:
— Ты охренел?
В общем-то в такой ситуации манеры у меня были студенческие, и он вправду изрядно удивился, и повторил тоже самое:
— Амалия должна слушаться! Ложись, раздвинь ножки и улыбайся!
— Пошел к черту! Я не Амалия, и свадьба была у меня с князем, а не с тобой!
Он продолжал гнуть свое:
— Но ты должна слушаться!
— Ничего я не должна, — зло прошипела я. Вот откуда такие беруться? Пьяные, с липкими руками и диким самомнением.
— Все Амалии не против, князю-то все равно — Штефан словно убеждал сам себя и потянулся ко мне с намерением поцеловать. Я не выдержала и с размаху влепила ему таки знатную пощечину. Он, несмотря на рост, аж пошатнулся. Но не отступил, попытался схватить за плечи, но от гардеробной раздался голос:
— Князю не все равно, Штефан.
5. Снежные дороги (1)
Алеш Олдрич
Мастер Матей говорит, что терпеть не может зиму, потому и не приходит на праздник. Но больше меня ненавидеть зиму попросту невозможно.
Сделка с Матерью Гор дала вечную жизнь мне, моему учителю Матею и его внуку Штефану, но то, что сначала было благословением, быстро стало проклятьем.
Залогом счастья и процветания был мой союз с княжной Амалией, прекрасной дочерью Гор, с которой мы были влюблены друг в друга до безумия. Мать Гор думала, что, зачаровав наш союз и передав мне силу, она защитит свою дочь, но вышло иначе. Дарованная ею власть над горами соединилась с моими родными нехитрыми способностями зачаровывать живое в камень. Только раньше у меня выходило только цветы каменные создавать, а после ритуала сила получила такой размах, что теперь отравляла ту, с кем я связал жизнь и хотел вечного счастья. Амалия… Нашего упорства хватило на семь лет, и даже сама Мать Гор не смогла отменить своё вечное «благословение». Как не смогла отменить и то, что мир в горах связан с ритуалами Свадьбы.
Она-то хотела, чтоб я был вечно женат на её девочке. Мы с Амалией хотели того же и легко согласились. Никому не пришло в голову, что Амалия станет камнем. После её смерти я сходил с ума и горы тоже. Остановить обвалы, землетрясения и разливы рек не мог никто.
И только Мастер Матей придумал, как справиться с проклятьем.
Но … каждый год видеть в идеально воссозданной им из камня Амалии только тень и отражение, лишь носительницу благословения «чтоб всё было хорошо», лишь милую оболочку, в которой на время поселяется душа горных ветров.
Послушная, добрая, милая. Идеальная княжна Северных Гор, которая с улыбкой проходит все ритуалы свадьбы, не думая и не вникая, просто соглашаясь. Которая в течение года будет медленно увядать под действием моей магии, как бы я ни старался погасить силу в чёрных купальнях. Увядать, но до конца улыбаться улыбкой ветра. Моя дорогая Амалия, с которой я уже никогда не встречусь вновь, но обязан играть свадьбу каждый год.
Впервые за долгое время в соседней комнате раздался шум.
Спальни соединялись через гардеробную комнату, и я в кои-то веки прошёл через двери ночью и услышал:
— Пошел к чёрту! Я не Амалия, и свадьба была у меня с князем, а не с тобой!
И дальше:
— Все Амалии не против, князю-то всё равно…
Я сжал кулаки. Даже если невеста уже давно лишь символ, а не живой человек… Я бы убил Штефа, но это невозможно. Слова вырвались сами собой:
— Князю не всё равно. Пошёл вон, Штефан.
Мне не всё равно. Портной, попятился, выскочил из спальни до того, как я припечатал бы его в стену. Амалия проводила его взглядом, а потом вдруг осела на пол и разревелась в голос. Я замер от неожиданности.
Никогда не мог смотреть на её слёзы.
— Не плачь, дорогая Амалия.
От моих слов девушка разревелась ещё сильнее и отчаяннее. Потом вдруг остановилась, вытерла слёзы кулачками, посмотрела мне прямо в глаза и повторила то, что я не ждал услышать:
— Я не Амалия, князь.
Иона
Я безумно испугалась — как испугалась бы любая девушка. Да, готова была вломить хаму по яйцами и заорать ещё громче. Но где гарантии, что меня бы услышали? Что пришли бы спасать? Ведь князю, как сказал Штефан, всё равно … Я для него просто кукла, как те, что сжигают на Масленицу. Пых – и нет зимы.