Невеста графа
Шрифт:
От того, что им предстоит, Абигайль бросило в жар. Однако прежде чем отдаться мужу, растворившись в самозабвении страсти, она хотела получить ответы на некоторые вопросы, которые не давали ей покоя.
— Ну, если ты так долго, мечтал обо мне, то сможешь подождать еще немного. — Абигайль села на кровати, натянув юбку на колени. — Скажи, что означала пущенная в тебя стрела? И камень, который в тебя бросили на прошлой неделе? Между нами теперь не должно быть секретов.
— Ты права, у супругов нет тайн друг от друга, — промолвил Фиц и, бросившись на кровать, обнял Абигайль.
Он погрузил пальцы в ее густые золотистые волосы и осыпал лицо поцелуями, а потом перевернулся, не разжимая объятий, на спину, и Абигайль оказалась на нем.
Она оттолкнулась руками от его груди и снова села.
— Ну раз так, то выкладывай все без утайки. Неизвестность мучительнее всего, я должна знать, что происходит с тобой.
— А я-то думал, что ты будешь тихой покорной женой, довольной всем, что делает муж, — шутливым тоном сказал Фиц.
Абигайль развязала его галстук и, наклонившись, поцеловала в шею. Наконец-то она с полным правом могла дотрагиваться до него и ласкать, как ей давно хотелось. Не теряя времени даром, Абигайль начала расстегивать жилет мужа.
— Я простая деревенская девушка и хочу родить от тебя много детей. Но не желаю растить их одна! Если тебе грозит опасность, я должна об этом знать.
— Зачем тебе это, моя воинственная королева? — Фиц расстегнул крючок на ее лифе и обнажил роскошную грудь. — Ты не в силах мне помочь. Или ты думаешь, что мы сможем спрятаться от опасности в Оксфордшире? Давай забудем обо всем на свете и насладимся первой брачной ночью!
Фиц был совершенно прав, однако Абигайль не могла смириться с мыслью, что у него есть секреты от нее. Кроме того, она несла ответственность за пятерых детей, которые сейчас безмятежно спали в своих кроватках, а теперь к тому же должна была беспокоиться за жизнь мужа. Нет, она не могла расслабиться и предаться страсти, забыв обо всем на свете!
Графиня должна быть сильной и решительной, даже если у нее кружится голова от прикосновений мужа к ее обнаженной груди.
— Прошу тебя, не молчи, — бормотала она, снимая с Фица жилет.
Он сел, чтобы ей было удобнее раздевать его. Абигайль принялась за рубашку. Вскоре Фиц предстал перед ней обнаженным по пояс, и она стала жадно пожирать его глазами. У него была широкая грудь и сильные мускулистые плечи. Он был прекрасно сложен.
Абигайль чувствовала себя рядом с ним невесомой пушинкой. Но она не собиралась сдаваться.
— Расскажи мне все, пожалуйста, без утайки.
Наклонившись над ней, Фиц спустил лиф ее платья и стал расстегивать корсет.
— Что же рассказывать? Меня преследует какой-то сумасшедший. У него на меня зуб, но я не понимаю, в чем дело. Мои друзья стоят сейчас на страже нашего покоя. Если этот негодяй появится, они схватят его. Двери дома заперты, мы в полной безопасности. Детям ничто не угрожает, ты можешь о них не беспокоиться. Если же все эти неприятности являются происками моего наследника и он рассчитывает на то, что я убегу, испугавшись, оставив поместье ему, то глубоко ошибается. Не на того напал! Он плохо знает меня. Сегодня ночью я намерен зачать нового наследника, следующего графа Дэнкрофта.
Абигайль ахнула, когда он неожиданно сорвал с нее корсет и припал губами к розовому соску.
Ее сын будет графом! Сумеет ли она воспитать аристократа? Эта мысль теперь не давала ей покоя.
— Не волнуйся, дорогая, — продолжал Фиц, укладывая ее на кровать и ложась рядом с ней. — Ты нужна мне как воздух, а я нужен тебе. И это главное!
Фиц снял с нее платье, и Абигайль осталась в одной тонкой сорочке. При этом ее муж был все еще в брюках.
— Сними немедленно! — потребовала она.
Будущая мать графа должна научиться повелевать.
Рассмеявшись, Фиц выполнил ее распоряжение.
Фиц склонился над Абигайль, и его восставшая твердая плоть уперлась ей в бедро. Ему не хотелось причинять ей боль. Прежде он никогда не имел дела с девственницами, а в том, что его жена невинна, он нисколько не сомневался.
Фиц испытывал чувство мужской гордости при мысли о том, что он у нее будет первым и единственным мужчиной.
Абигайль принадлежала только ему, он никогда ни с кем не будет делить ее. Это было, конечно, проявлением эгоизма, но к нему примешивалось и чувство ответственности. Фиц не мог допустить, чтобы его жена была несчастна. Она доверилась ему, подарив всю себя без остатка.
Осыпая поцелуями шею и грудь Абигайль, он спустил с ее плеч бретельки сорочки. Она извивалась, пылко отвечая на его поцелуи. Ее губы трепетали, как крылышки бабочки. Зачерствевшая душа Фица открывалась навстречу ее нежности.
Абигайль была величайшим сокровищем, которым его одарила судьба, несмотря на все его прегрешения. Он страстно ласкал ее, гладил горячими ладонями, и она таяла в его объятиях от любви, в которой Фиц так сильно нуждался.
Сегодня ночью он ощущал себя неукротимым.
Абигайль, приподняв голову, поцеловала его сосок, и Фиц содрогнулся от возбуждения. Он не мог больше тянуть время. Сняв с нее сорочку, он расположился между ее широко раздвинутых ног. Абигайль не спускала с него томного взгляда. Она полностью доверяла ему.
Сердце Фица пронзила радость. Его храбрая жена преодолела свою застенчивость. Наклонившись, он припал к ее губам, Абигайль застонала от страсти. Фиц сжал одной рукой ее грудь, а другой проник во влажное горячее лоно. Она учащенно задышала, ожидая, что последует дальше, с большим нетерпением. Однако Фиц приготовил для нее сюрприз.
Он проложил дорожку из поцелуев от шеи до пупка жены и спустился ниже. Абигайль ахнула, когда его губы коснулись ее нежных складок, и начала извиваться. Судороги наслаждения пробежали по ее телу, из груди вырвался хриплый крик.
Фиц был горд собой, он взял штурмом неприступную крепость, и теперь настала пора пожинать плоды этой победы. Взяв свое пульсирующее копье, он медленно ввел его в лоно новобрачной. Однако Абигайль все же почувствовала боль и тихо застонала.
Фиц заглушил ее стоны поцелуем. Она погрузила пальцы в его густые шелковистые волосы. Муж не устрашил ее своим натиском, ей давно хотелось слиться с ним в единое целое.