Невеста Харона. Книга 1

Рогожин Михаил Владимирович

— Пока самому нереально. Отца напрягает, что у меня нет девушки. Вот и таскает по проституткам. Они смеются. Когда вижу женское обнаженное тело, со мной что-то происходит, член скукоживается так, будто я прыгнул в ледяную воду.

— Я не собираюсь раздеваться.

— Спасибо. Но ведь так не честно.

— Мне не нравится вступать в сексуальные отношения с мужчинами, — сказала Ада, радуясь в душе, что не придется заниматься этим.

— Ты лесбиянка? — оживился Даня.

— Нет. Просто не люблю.

Каждый раз это плохо заканчивается… — собралась было объяснить она, но тут же спохватилась.

Даня, наконец, посмотрел на неё прямым заинтересованным взглядом.

— Может у нас получится быть вместе?

— В постели?

— Нет. То есть, пусть все думают, что да, а мы будем дружить.

— Идея! Мы можем даже спать вместе, только ты ко мне не прикасайся.

— И не подумаю, — обрадовался Даня, — давай попробуем! Выпьем еще шампанского и ляжем спать.

Глава двадцать восьмая

Утром в дверь номера постучал Шотик. Ада открыла глаза и со страхом посмотрела на Даню. Тот улыбнулся мягкой улыбкой.

— Прости, мне придется тебя поцеловать, — сказал он и отправился открывать.

На нем были синие трусы в белый горошек. Ада быстро стащила с себя бюстгальтер. Шотик вошел стремительно, словно надеялся накрыть их на месте преступления. Она в ответ сладко потянулась в постели, слегка обнажив грудь.

— Ну, как мой орел? — поинтересовался Шотик.

— Не знаю, мне сравнивать не с кем…

— Нинка рассказала о твоих ужасах. И про молнию, и про изнасилование… я даже испугался на Даника.

— Да вон он, жив-здоров, — Ада развела руками, мысленно проклиная подругу за болтливость.

— Вижу.

— Папа, она не проститутка! — выпалил Даня.

— Знаю.

— Хочу, чтобы стала моей девушкой.

— Так сразу?

— А что еще нужно сделать?

Шотик задумался. «Действительно, а что еще должно произойти? Не таскать же его без конца по проституткам!».

— Только маме не говори, как познакомились.

— Я поступила в Московский общественный университет, на факультет иностранных языков, — с гордостью заявила Ада.

Шотик и Даня переглянулись.

— Одобрямс, — кивнул отец, — одевайтесь, пора завтракать и по домам.

Даня подошел к Аде и неумело поцеловал её в губы.

Глава двадцать девятая

Лидос охватила паника. Из общежития Ада исчезла, а мобильный её отключен. И это в тот момент, когда информация о смерти профессора Дёгтя распространилась со скоростью звука. Первой позвонила рыдающая жена еще не осознающая, что стала вдовой.

— Лидочка, он умер… — плаксиво страдала она, — Мой Женечка умер. Евгений Петрович, ты же знаешь, у него было слабое сердце.

О его сердце

Лидос слыхом не слыхивала. Зато точно знала, с какой ненавистью супруги относились друг к другу. Жизнь в советской, а потом и в российской колонии при ООН, отличалась крайним своеобразием. После возвращения оттуда многие пары если не разводились, то находились в перманентном разрыве отношений. Эта плачущая женщина — Ирина, знала всё про своего мужа и, конечно, о его похождениях. Периодически мстила тем же, поэтому в искренность её всхлипываний Лидос не очень верила. Печальней было другое…

— Врачи однозначно сказали — внезапная смерть от острой коронарной сердечной недостаточности. Но оказывается, если человек умирает не в больнице, да еще в одиночестве, этим занимается полиция. Два часа меня мучили дурацкими вопросами и намёками. Почему-то считают, что Женечка был не один — продолжала Ирина.

— Ну, неужели… — как можно искренней попыталась удивиться Лидос.

— Да, представляешь, какая глупость. Его нашли мертвым на полу спальни. Голым. И что? Он всегда спит голый. Почувствовал себя плохо, встал и грохнулся… Ужас!

— Ничего не украли?

— Нет. Я туда ездила. Всё на месте.

— А может женщина?

— У него от баб такого не бывало, — искренне брякнула Ирина и тут же спохватилась. — О чем ты говоришь?! Какие женщины. Это в прошлом. Он же уважаемый человек, заведующий кафедрой, как можно такое предполагать.

— Действительно, — поддакнула Лидос. Она понимала, что Ирина не хочет скандала. И это радовало.

— Вот ты и подтверди!

— Я-то причём? — напряглась Лидос.

— Охранник сказал, что в тот день ты приезжала на наши дачи.

— Ты путаешь?! — сердце у Лидос ушло в пятки. — Еще не хватало мне с твоим мужем на даче шарахаться. Он на кафедре надоел.

— Но ты же там была?

— Ваша соседка попросила найти дизайнеров для отделки дома напротив. Туда я заходила. Мне бы и в голову не взбрело идти в гости к Евгению Петровичу.

— Так ты его не видела? Ни одного, ни с кем?

— Если бы на вашей даче кто-то был, я бы услышала какие-нибудь звуки.

— Правильно, и я о том же! Подтверди это в полиции,… пусть они своими делами занимаются.

Глава тридцатая

В вестибюле общежития на пластиковом столе стояла большая фотография Евгения Петровича в траурной рамке и лежали красные гвоздики. Никто из абитуриентов не обращал внимания на эту деталь интерьера. Только Ада остановилась, как вкопанная. На стене висела написанная тушью от руки биография профессора, а в конце значилось — внезапно умер от острой сердечной недостаточности.

Нинка ткнула её в бок:

— Чего ты, пошли, а то еще передумают.