Невеста из тумана
Шрифт:
Мужчина раздражённо тряхнул головой. «Неужели я, лаэрд, в свои, далеко не юные, годы, а мне, подумать только, на днях уже тридцать восемь исполнится, не способен выбросить из головы эти назойливые мысли о рыжей служанке? Она же просто очередная девка! Да, красивая, жаркая, и пёс её подери, желанная! Но сколько таких у меня было и ещё будет? Разве что, она первая и, пока, единственная — рыжая. Сейчас мне не до постельных забав.» — Ристар, будто, уговаривал сам себя. На глаза попался первоцвет. В голове сразу, вопреки всем разумным доводам, сложилась картинка, как он проводит маленьким нежным
— Да, чтоб тебя! — выругался Меченый, тяжёлым сапогом вдавливая первоцвет во влажную землю и превращая его в грязное месиво. — Я уже проклинаю тот день, когда подобрал эту девчонку!
Ристар замер на месте… Тот день… Он встретил Елизу не так далеко от этого места, на дороге, когда возвращался с похода. Девушка была грязной, выглядела растрёпанной и растерянной, но была одета в достаточно добротную одежду. Меченый, припоминая, сопоставил известные ему даты. Встреча с рыжей потеряшкой случилась на второй или третий день после пропажи его невесты! Елиза… Элиза… Рыжая… Необычайно своевольная, дерзкая и капризная… Может ли его Еля оказаться пропавшей лаэритой?!
«Да, нет! Была бы она Элизой, с чего бы ей тогда не сказать об этом? А может, она испугалась?» — Ристар пытался разобраться, задавая вопросы самому себе и сам же отвечая на них. — «Хорошо. Допустим. Сначала девушка могла, вообще, не узнать меня, а потом побояться открыться, даже жениху. Но ведь в замок приезжал родной брат северной лаэриты. Дважды! Если бы Еля была Элизой, она бы обратилась к Филиппу! Обратилась бы или нет? А если они не дружны? Вон, как мои Милла и Лисия, которые, будто, кошка с собакой, терпеть не могут друг друга. В любом случае, если она — лаэрита, то могла бы поговорить с любым из свиты северных. Так ведь? Или… она не смогла этого сделать потому, что во время первого визита северных отбывала наказание, работая в свинарнике, а во второй раз я, и вовсе, запер девочку в своей комнате?».
Меченый вскочил на коня.
— Ктор! Мы возвращаемся в замок! — крикнул слуге.
Лаэрд решил, что разумнее и целесообразнее немедленно задать все интересующие его вопросы самой Елизе. Или… Элизе? «Если… Если фаворитка окажется его пропавшей невестой, то…» — Ристар запретил себе додумывать эту мысль. Слишком сладким и желанным было продолжение, через чур хорошо, чтобы оказаться правдой.
И всё-таки, он мчался домой с надеждой на то, что его немыслимое предположение окажется правдой. Потому, что в последний месяц Меченый сам себе не хотел признаваться в том, что начал мечтать о том, чтобы его невеста не нашлась как можно дольше или, вообще, никогда, ибо, на данный момент, он абсолютно не готов был расставаться с любовницей, что пришлось бы сделать сразу после свадьбы. Но, если Елиза — лаэрита, он получит сразу всё: и желанную женщину, и жену, и мать его будущего сына в одном лице!
И крепкий мир на северных границах!
Усталый и весь взмокший, Ристар, прямо с дороги, отодвинул наружный засов и ввалился в спальню мастерской красоты, невзирая на глубокую ночь, почти не обратив внимания на мирно спящего у стены охранника.
Девушка на кровати даже не шелохнулась от громких звуков, которые он издавал, не вздрогнула.
А вдруг, Елиза потеряла сознание от голода? Меченый даже покачнулся от этого ужасного предположения. Ведь его не было двое суток! Зачем только послушал Ктора?! Нужно было приказать Чарду кормить её!
В следующий миг Ристар бросился к постели фаворитки и осторожно дёрнул за одеяло.
Что?! Что это за тюки из тряпья?
Лаэрд растерянно уставился на несколько срезанных прядей рыжих волос, живописно разложенных по подушке… Уже понимая, что делает это напрасно, он, в мгновение ока, перевернул вверх тормашками всю девичью спальню, с лёгкостью расбрасывая и круша немногочисленную мебель.
— Где Елиза?! — взревел он, с яростью взирая на появившегося на грохот, подслеповато мигающего, сонного охранника.
Вскоре на всей замковой территории не было ни одного спящего человека, разбудили даже тех немногих детей, что жили здесь. Для поисков пропавшей фаворитки хозяина замка, со своих постелей были подняты, и замковые слуги, и мастера с подмастерьями, и работники заднего двора, и воины, и приближённые лаэрда, и конюхи, и прочие, прочие, прочие.
Несчастный охранник, который проспал появление Ристара, был отправлен в допросную. Туда же отвели всех, кто охранял дверь в спальню мастерской красоты в последние два дня.
Устроив полный разгром в спальне Елизы, Меченый немного пришёл в себя. Когда появился Чард, за которым сразу по прибытии отправился Ктор, лаэрд, чтобы наверняка найти Елизу, приказал ему задействовать в прочёсывании территории и осмотре каждого уголка всех строений абсолютно всех жителей замка. Управляющий, учитывая собственный опыт прошлых безуспешных поисков Елизы, распорядился методично обшаривать все погреба, кладовые и сараи, заглядывать в каждую щель и носился по замку, лично проверяя, как проводятся поиски. Он словно ниоткуда появлялся в ночи, выходя на свет факелов, пугая слуг и работников, так, что в конце концов, каждому начало казаться, что управляющий из темноты постоянно следит именно за ним.
Чард не делал послабления даже для своей беременной жены. До самого рассвета сонная Жанетта, становясь на четвереньки, чтобы заглянуть под очередную кровать, проклинала Елизу, на чём свет стоит, и от всего сердца призывала все беды мира на её рыжую голову.
К утру стало кристально ясно, что внутри замковых стен фаворитки нет. Расследование, которое лаэрд провёл одновременно с тщательными поисками, выявило несколько фактов, которые позволили Ристару сделать вывод, что Елиза — беглянка, и отправилась она не куда-нибудь, а к Стефану Ржавому.
Во-первых, с того момента, как лаэрд уехал вместе с обозом северных, фаворитку больше никто не видел и не разговаривал с ней. Более того, выяснилось, что за время отсутствия хозяина замка, никто, ни разу, не открывал засов на двери в спальню мастерской красоты. Все стражники и прислуга были опрошены и поклялись, что не прикасались к двери комнаты, в которой заперли девушку. Значит, фаворитка покинула спальню одновременно с Фисой и слугами, которые выносили её вещи. Не ранее, так как её видели, незадолго до этого, в открытую дверь.