Невеста как прикрытие
Шрифт:
— Почему ты помогаешь мне? — спросил я.
— Потому что ты не заслуживаешь этого. Не после всего того, что ты сделал. И плюс, — она ухмыльнулась, — кто в этом мире должно вставать на пути у любви?
Я рассмеялся, и она поднялась, допивая напиток.
— Спасибо за виски, — произнесла она.
— Да, — хмыкнул я. — Конечно.
— Дай мне знать, если ты поедешь. Опять же, я смогу прикрыть тебя только на неделю. Разберись со своим дерьмом.
— Да, сэр.
Я встал и поприветствовал ее.
— Она рассмеялась.
—
— Первый раз, когда ты это заслужила, — усмехнулся я.
— Вольно, солдат.
Она повернулась и ушла, молча выскользнув из моей квартиры.
Я покачал головой, полностью пораженный и озадаченный. Лейтенант Ливи оказалась гораздо круче, чем я мог себе представить.
Я допил свой напиток. Мне потребовалось пара минут, чтобы решить, что же я хотел предпринять. Я собрал сумку за пять минут. Еще две минуты ушло на то, чтобы помочиться, и еще десять, чтобы забронировать рейс.
Затем я вышел за чертову дверь, и не стал оглядываться назад.
Это был обычный квартал, как и любой другой подобный этому.
Найти Селену не составило труда. Ее родители до сих пор числились в телефонном справочнике, и все, что мне потребовалось сделать, так это позвонить ее маме, чтобы узнать адрес. Трейси была чертовски мила и рада была меня слышать.
Оказалось, что Селена еще не сказала ей правду, и это было хорошо. Может быть, она не так уж сердилась на меня, как, наверное, должна была.
Я чувствовал себя полным придурком, выходя из такси. Мои вещи остались в отеле, и все что у меня было, находилось сейчас в рюкзаке за моей спиной. Почему-то я почувствовал, что должен был принести подарок, если не для Селены, то, по крайней мере, для ее родителей. Но я понятия не имел, в каком сейчас состоянии Крис, и поэтому не хотел совершить что-то глупое.
Я понял, что охренительно волновался.
Я не нервничал так с момента моего первого дня службы. В свое время я натворил столько серьезного, отвратительного дерьма, сделал некоторые действительно сложные вещи, но я еще никогда не ощущал бабочек.
Однако, как только я оплатил такси и повернулся к неприметному дому типичного городского района Северо-Восточной Филадельфии, то почувствовал гребаных бабочек.
Это было нереально.
Нэш Белл не волнуется. Нервничают только маленькие девочки, поющие перед старшеклассниками.
Я покачал головой. Я должен взять себя в руки.
Поднявшись по дорожке вверх к крыльцу, я остановился перед дверью.
Мне оставалось только постучать. Или, может быть, мне следовало нажать на звонок. Твою мать. По каким-то причинам я не мог поднять руку, не было сил заставить себя постучать в дверь.
Что если она не захочет меня больше видеть? Не то, чтобы я привык говорить женщинам, что люблю их. Ядрён батон, на
Это должно было быть сделано, если бы я еще так чертовски не нервничал.
— Нэш?
Я обернулся, немного удивленный.
Почему людям так часто в последнее время удается застигать меня врасплох?
Я смотрел, как Селена и ее мама выходят из автомобиля, припаркованного на улице. Должно быть, я слишком волновался, что даже не заметил их прибытия.
Селена смотрела на меня, не произнося ни слова, но Трейси улыбалась.
— Нэш! Как здорово увидеть тебя.
— Здравствуйте, Трейси, — сказал я, умудряясь улыбнуться, и направился к ним.
— Как ты? — спросила она, подходя и крепко обнимая меня.
— Все отлично. Как здесь обстоят дела?
— Ох, ты же знаешь, — сказала она, хмурясь. — В Лос-Анджелесе хорошо?
— Превосходно.
— Хорошо. Хорошо, — пробормотала она, а потом посмотрела сначала на меня, затем на Селену. — Хорошо, я позволю вам двоим поговорить.
Она быстро направилась вверх на крыльцо и вошла в дом.
Селена была одета в узкие черные джинсы, простую белую футболку, а волосы собрала на затылке в пучок. Все так просто, а ведь выглядела при этом офигенно. Она была именно такой, какая мне нравилась больше всего: не накрашенная, не выряженная в модную одежду. Мне нравилась ее простота: одетая в джинсы и футболку, без макияжа, только с обалденной улыбкой.
Разве только сейчас на ее лице не было улыбки.
— Эй, — сказал я.
Она стояла напротив меня, скрестив руки на груди.
— Что ты здесь делаешь, Нэш? — спросила она. — Я не могу сейчас давать никаких интервью.
— Как дела у твоего отца?
— Он держится, — ответила она.
— Хорошо, — я вглядывался в нее. — Я здесь не из-за интервью.
— Тогда для чего ты здесь, Нэш? Потому что я уверена, ты довольно ясно показал, что ты чувствуешь, когда позволил сесть мне одной в самолет.
— Знаю, — сказал я. — Послушай.
— Нет, это ты послушай, придурок, — прорычала она, явно на взводе. — Я покончила с этим. Я больше не работаю на тебя. Я не твой гребаный сотрудник или какой-то инструмент для достижения цели. Ты хочешь вернуться в бой? Прекрасно. Вперед. Мне плевать. Просто не показывайся на моем пороге больше никогда.
— Селена,… — начал я говорить, но она прервала меня.
— Нет. И еще раз, нет. Я покончила с этим. Понял? Ты собираешься снова отправиться воевать. Я не знаю, зачем ты здесь, но меня это не волнует.
— Я люблю тебя, — сказал я.
Это остановило ее тираду.
— Что?
— Я люблю тебя, — повторил я. — Я совершил ошибку, когда позволил тебе уйти. Твою мать. Я был несчастен без тебя в Лос-Анджелесе.
— Ты меня любишь? — негромко спросила она.
Я кивнул, подходя ближе.