Невеста Карателя, или Краденная Весна
Шрифт:
От этих мыслей девушке делалось плохо.
А от осознания того, что именно те двое, которых она ненавидела всей душой и каждой клеточкой тела, ЭТИ ДВОЕ, ИМЕННО ОНИ... и спасли ей жизнь, становилось так муторно, как не было даже от тягости.
Дангорт, ужасный и ненавистный заботился о ней всё это время уж как умел. И заботится до сих пор, невзирая даже на собственное знание того, что в сердце Невесты не ждет его ничего, кроме ощетинившихся ледяных лезвий, да "красных колючек"...
Ребенок
От этих мыслей хотелось выть...
...что, собственно говоря, Невеста и делала, когда оставалась в спальне совсем одна.
...В ту ночь она всё же задремала, глубоко и спокойно, приказав себе не засыпать совсем, а дождаться — таки Дангорта, чтоб хоть чем — то... хоть как — то ободрить.
Хотя бы выслушать! Попробовать разговорить, что ли?
Коротко всхлипнув во сне, тут же пробудилась, подчиняясь тяжелой, горячей ладони, обжегшей обнаженное плечо.
— Мелли, — прошептал Каратель, грубо тормоша её — О чем плачешь? Болит? Где болит? Сейчас, подожди... Позову целителя.
Уже просыпаясь, девушка прижала забинтованную руку ко рту, пытаясь сдержать рвущиеся, судорожные рыдания.
Нейер Дангорт истолковал этот жест неверно:
— Рука болит? Сейчас, минуту...
Коротко ругнувшись, поднялся с постели.
Но тут же был остановлен тонкими, но сильными руками Невесты, обвившими его талию.
— Не зовите никого, — рвано выдохнула Амелла, становясь на колени и утыкаясь головой в живот Карателя, горячий даже под плотной домашней рубахой — Не надо! Дейрил... Я сейчас некрасивая, я знаю. Но... если вы хотите...
...О да!
Он должен был остановиться!
Остановить её. И, в первую очередь себя, поскольку Амелла, несмотря даже и на "здоровое тело", которое в своё время определило статус девушки и право на её нахождение здесь, в поместье и постели Карателя, была ещё слаба.
Однако же, попробуй останови ну, например... горный сель. Либо землетрясение или ливень.
Да даже их остановить легче! Много легче разорвать самые прочные путы, разжать железные обручи, можно разорвать любые цепи, но только не руки женщины, настолько... нет! НАСТОЛЬКО желанной и необходимой, насколько желанна и необходима была теперь, да и давно уже лживенькая, хитренькая серебристая змейка Радонир Дейрилу Дангорту.
—
Тонкие пальцы, прохладные и нежные, пробрались под рубашку и обожгли кожу, а шепот, искренний, но в тоже время странно — подобострастный ударил в уши посильнее тревожного набата.
"Ведь врет же, — заныло в груди Палача — Выпрашивает или скрывает что — то. Врет. Давит в больное, в самую боль..."
Но тело не желало слушать разум, тело желало только одного... ЕЁ.
Это было сродни пожару, голоду, смерти, рождению, сродни всему, что не терпит ожиданий.
— Мелли, — негромко проговорил Дангорт, гадко ухмыляясь и освобождаясь от одежды — Что тебе нужно, а? Чего ты хочешь?
— Только вас! — пафосно закатила глаза Невеста, которая всё ещё не перестала быть наложницей — Вас, нейер. Мне никто не нужен, кроме вас...
— Верю, — смех душил его, а желание жгло чресла — Ладно... Я буду осторожен, Амелла.
Она быстро, словно боясь чего — то, прижала ладонь к раскаляющемуся, сильному телу:
— Вы этого не умеете, Дейрил. Осторожность не про вас... ой!
Резко подхваченная под колени, девушка тут же оказалась на спине.
Одним движением сдернутая длинная рубашка полетела прочь, легкий сквознячок, колыхнувший пламя свечей, огладил тело девушки, покрыв его бисером испарины.
— Сказал же, осторожно, — рыкнул Каратель — Шире ноги, Мелли. Да, так.
Откинув за голову перевязанную руку, пальцами другой руки Невеста развела тяжело ноющие складки, обнажая ждущий проникновения вход.
Сначала легко, после уже глуше и надрывнее пристанывая, приняла в себя желанную горячечность, тут же искренне удивившись, как скучала по этому ощущению заполненности! Как же, оказывается, не хватало ей именно этого...
— Я и вправду хочу вас, — выдохнула, нетерпеливо двигая бедрами — Дейрил!
Он ответил нечленораздельно, начиная двигаться в ней, прижав обе ноги девушки к своим бедрам. Захрипев, отпустил одну руку, тут же подведя ладонь под спину наложницы.
— Приподнимись, — отрывисто бросил — Нет, девочка, не прижимайся ко мне... Не хочу давить тебе на живот. Я же не зверь, Мелли...
Стараясь сделать так, как хочет Каратель, Амелла уперлась локтями в покрывало и, выгнувшись, подставила тугие груди и напряженные соски под водопад поцелуев и легких укусов.
— Ой, ещё, пожалуйста, ещё — вскрикнула и, откинув голову, несколько раз вздохнула, коротко и рвано — Ещё!
<