Невеста Короля-Феникса

Токарева Мария

– Король? – нахмурился Бенну. – Но ему ведь нельзя выходить за пределы дворца.

– Даже инкогнито? – ловко поддела Аля, считывая малейшие эмоции на лице Бенну. Но он умело прятался за парадным фасадом благодушия. Разве что радость в искрящихся счастьем глазах он не подделывал, ни за что не сумел бы. И это заставляло Алю прекращать расспросы.

– С нами была сила Короля. Он одарил нас, отправляя на эту миссию, благословением Духа-Хранителя, – с расстановкой ответил Бенну. Снова все полубезумные теории опровергались его мягкими, но настойчивыми словами.

Аля

уже достаточно хорошо знала Бенну, чтобы понять: глава Тайной Службы по долгу своей работы умеет отлично хранить секреты и прикрываться полуправдой. Он не был лжецом, и в большинстве случаев Аля верила ему, искренне считая одним из самых порядочных людей, которых довелось встречать. Но все-таки он что-то скрывал. И это что-то связывалось все более четкой мерцающей ниточкой с самим Королем, которому, возможно, все еще грозила опасность.

– Бенну, а что такое ледяное копье? – вздрогнула Аля.

– Магия, которая замораживает огонь фениксов, не позволяя им исцелиться. Им поразили старших братьев Короля, – отозвался Бенну и по лицу его прошла судорога, как от удара. Он уже рассказывал о силе копья, похоже, когда они летели над морем, но Аля была слишком измучена, чтобы впитать информацию.

– Вы отняли его у заговорщиков? – уточнила она, хотя обсуждение с Огвеной в коридоре доказывало обратное.

– Полагаю, что нет.

– Значит, они унесли его с собой.

– Мы найдем всех причастных к заговору. А потом заживем спокойно. Я тебе обещаю, – уверил Бенну, заключая руки Али в свои и доверительно заглядывая в глаза.

– Бенну… но как же отбор? Кто заживет и где? – дрогнули губы Али. В этот миг, когда она была готова простить любые недомолвки, память о грубой реальности вновь вырывала из страны грез чудом спасшегося. Еще мгновение назад она плыла в розоватой дымке безмятежности, только находясь рядом с Бенну, но теперь резко вспомнила, что из-за дерзкого похищения никто не изменил ни правила отбора, ни традиции.

– Я тебе обещаю: ты не выйдешь замуж не по любви. Обещаю! – выпрямился Бенну. Он собирался уходить, так ничего и не объяснив, а в душе его как будто бушевал пожар. Огвена просила что-то рассказать, поговорить, искоренить ростки тяжелого недоверия. Так почему же Бенну сомневался? Але хватило бы тайного намека, едва уловимого знака. Она бы все поняла без слов, лишь бы избавиться от сомнений и сумасшедших теорий.

«Так Король ты или не Король? И кто тогда Король? Может, твой брат?» – умоляла она дать ответ, но Бенну снова не сумел ничего сказать. Лишь успокаивал обещаниями. Он никогда не бросал слов на ветер и никогда не оставлял в беде.

– Бенну! Так что происходит? – остановила она гулким восклицанием.

– Я… должен поговорить с Королем. А это не так-то просто, – застыл он у двери.

– Так поговори, – растерянно окликнула Аля. – Ты ведь… ты ведь герой! Ты спас нас с Исиф… ох, Исиф! Как она? Где?

Аля вскочила с кровати, подходя к Бенну. Голова немного закружилась, отчего теплые руки вновь заключили ее в своих объятьях. Аля прижалась к груди Бенну, не давая ему уйти, точнее – сбежать.

– С Исиф все в порядке. Скоро будет в порядке. Вы были обе без сознания сутки, еще сутки бредили в полусне. Но такое бывает из-за избытка целебной магии. Хочешь увидеть ее? – переводя тему на насущные вопросы, спросил Бенну. Снова он скрывался, умея замолкать в удобный для него момент. Возможность получить ответы маячила где-то вдалеке, как огонек рассвета над морскими волнами.

– Да, конечно! – горячо согласилась Аля.

– Хорошо. Я должен буду поговорить с ней кое о чем. Зайдем тогда вместе после обеда, хорошо? – улыбнулся Бенну, поглаживая пальцы Али, и медленно выплыл за порог приоткрытой двери.

– Хорошо! Я буду ждать!

Она обещала ждать, она всегда его ждала, и он появлялся именно тогда, когда она нуждалась в защите, когда немо кричала от безысходности. Только не появлялся на испытаниях, только не прилетал, когда она просила согреть, ответить на все более затоплявшее ее чувство. Конечно, он не мог предать Короля, но Аля отчаянно нуждалась в одном коротком слове: «Люблю».

С ним бы растаяла болезненная неопределенность, все обрело бы отчетливый смысл, даже если их счастью препятствовал долг главы Тайной Службы. Даже если взаимные чувства с одной из кандидаток грозили темницей. Аля приняла бы тяжесть ноши общей страшной тайны, она бы не выдала себя ни единым словом, ни единым движением.

Приняла бы и отчужденность, и невозможность быть вместе. Лишь бы знать, что все это тягучее время не обманывала себя, не выдавала бережное отношение к фаворитке отбора и сочувственную симпатию за иное чувство. Неужели неверно улавливала блеск в чистых бирюзовых глазах? Неверно понимала искрящиеся полуулыбки?

Прижав руки к груди, Аля села на пуфик, унимая бешено колотящееся сердце. Волнение и предвкушение балансировали на острой грани безумной надежды. Отбор подходил к концу, и именно теперь, после всех пережитых потрясений и невзгод, она больше всего ожидала чуда. Если древняя магия позволила ей выжить, если удалось передать через океан зыбкий зов, мольбу о спасении и координаты, то неужели эта же магия не сумела бы избавить от нежеланного брака с Королем? Возможно, все символы и пророчества этой необъяснимой силы неверно истолковали такие ревностные блюстители традиций, как Павена и жены покойного правителя? Все они читали книги, ссылались на старинные законы и девушку с Земли, которая попала однажды на Фрет.

Но, похоже, никто из них не помнил легенду о деве, что взошла на костер вместе с возлюбленным, а огонь не сжег их, а воскресил Короля. Неужели не верили они в ее правдивость? После того как Бенну услышал ее, после того как она сумела передать свой безмолвный крик, она верила.

«Древняя магия! Дух-Феникс! Слышите ли вы меня? Ответьте! Почему меня услышал именно Бенну? И если меня услышал Бенну, не значит ли, что я предназначена вовсе не Королю?» – взмолилась Аля, но ответом ей послужил лишь умиротворяющий плеск волн. Потом оцепенение и тревожное вслушивание в зыбкие голоса духов нарушило урчание эрукила. Санни устроился на коленях и тыкался в живот, требуя чесать за ушами.