Невеста Короля Воронов
Шрифт:
– Мы поможем вам дойти до места венчания, – произнес один из мужчин. Анна тайком рассматривала его через черную густую вуаль; он был молод и хорош собой, его черный наряд был украшен декоративными прорезями, в которых яркими, как кровь, вставками алел шелк.
«Герцог или граф, – в панике думала Анна, опираясь о его руку, предложенную ей. – Впрочем, все равно… все равно…»
С провожатыми идти было легче; с обоих сторон ее поддерживали под руки сильные мужчины, иначе она просто упала бы и не смогла подняться. Такая короткая дорога в часовню, которую Анна обычно проделывала в несколько минут сейчас заняла очень много времени, и, казалась, была нескончаемой. Глазами Анна отыскивала родителей, не взгляд ее натыкался только на грозную, зловещую стражу, которая, казалось, оцепила весь ее путь к алтарю.
И в конце этого пути, в свете золотых венчальных свечей, прекрасный, как воплощение божества, стоял Король.
У Анны ноги дрогнули, когда он обернулся к ней, и золотой свет бликами заиграл на его губах. Причудливая игра теней на его лице заставила Анну увидеть на его красивых губах легкую, мягкую улыбку. Его ласковый взгляд, исполненный гордости и огня, был обращен к ней, и Анне показалось, что Король даже замер, ослепленный ее великолепием.
Сам он не сменил свой наряд на что-то другое, более дорогое, Анна узнала его черно-синий костюм, белую тонкую линию кружев на вороте, но и так Король показался Анне самым красивым и ярким из всех, кто присутствовал на церемонии. Она дрогнула, оступилась, и ее ножка выскользнула из туфельки. Анна захромала, и ее провожатые тотчас заметили это. В нескольких шагах от алтаря и ожидающего Короля Анна была вынуждена остановиться. Один из ее провожатых опустился на колено, приподнял подол ее платья и отыскал туфельку. Лишь на мгновение маленькая изящная ножка в белоснежном чулочке показалась из-под богатого платья, и помощник от восторга ахнул, невольно залюбовавшись изящной точеной лодыжкой, крохотной ступней, которая оказалась меньше его ладони. Надев туфельку, он поднял взгляд, стараясь заглянуть под черную вуаль, а замер, ослепленный увиденным. В его черных глазах отразилось такое изумление и такое восхищение, что Анна смутилась, ниже опустив лицо и надежнее прикрывая его вуалью. Чтобы вывести из восторженного транса ее неожиданного поклонника, второму провожатому пришлось ткнуть его в бок, весьма непочтительно и чувствительно, и тот спешно поднялся, с силой потирая лицо, словно просыпаясь и отходя от прекрасного видения.
Анна испуганно глянула на Короля; игра теней теперь не могла обмануть девушку. Король больше не касался ей расслабленным, улыбающимся и нежным. В глазах его бушевал пожар; он смотрел почти с ненавистью на того, кто посмел рассматривать его невесту, и на лице его все явственнее выписывалось чувство, имя которому ревность.
***
Шепотки, сплетни уже поползли за спиной государя; как бы он не хотел скрыть особенность его юной жены, все давным-давно знали, что она – Седьмая Дочь, – а кое-кто даже знал, что это означает. И Король, отправляясь на смотрины, со злостью скрипел зубами, слыша, ощущая отвратительное слово, мечущееся над ним. Юродивая, юродивая – повторялось многократно, эхом отдаваясь от стен. Безумна, юродива – дышала толпа, провожающая своего Короля на это сватовство. Взлетающие к небу смешки казались Владу обжигающими ударам плети, и он – такой сильный, такой величественный, прекрасный, верхом на огромном черном жеребце, которого кроме него укротить не мог, – самому себе казался жалким изгоем, преступником вроде тех, кого гоняли по улицам, и беснующаяся толпа награждала несчастных насмешками и закидывала тухлыми яйцами.
«Черта с два вы достойны спасения, – зло думал Влад. Он не смотрел ни на кого, чтобы не дай бог не увидеть, не заподозрить издевки на чьем-либо лице и не сорваться, не велеть страже исполосовать кнутами посмевшего улыбнуться. – В любом из вас столько же порока, сколько и во мне. Но я Король; я не имею права так думать и бросать вас на произвол судьбы… Даже если мое бремя тяжелее вашего!»
И сейчас, стоя перед алтарем и глядя, как его придворный заглянул под вуаль невесте и замер, пораженный увиденным, Влад испытывал ровно два чувства: невероятного облегчения и гордости. Облегчения оттого, что стихнут ядовитые шепотки и издевки за его спиной, замолчат недоброжелатели, узнав, что с юной Седьмой Дочерью все в порядке, и гордости потому, что любой, кто взглянет на Королеву, скажет, что Королю воистину досталось сокровище.
Впрочем, еще одно странное чувство, неведомое ему ранее, коснулось его души.
Острозубое и горячее, как открытая рана, оно кричало и хохотало, от него кровь стучала в висках, и Влад испытывал такую боль, что едва сдерживался, чтоб не сорваться с места и не оттащить свою юную супругу от помогающего ей с этой проклятой туфелькой провожатых.
Ревность.
Глядя, как пальцы мужчины касаются крохотной ступни со стыдливо поджатыми пальчиками, как он поглаживает маленькую ножку – Владу казалось, что обостренным слухом он улавливает шорох ткани чулка в тот миг, когда ладонь мужчины бессовестно и интимно скользнула по лодыжке Королевы и прихватила ее маленькую пяточку, направляя ножку в оброненную туфлю, – он вдруг почувствовал непреодолимое желание самому встать на колено перед девушкой и обуть ее. Подержать ее тепленькую крохотную ступню в своей ладони, скользнуть выше, по стройным икрам, отыскать пальцами край чулка и прихватить разгоряченное бедро. Точно так же заглянуть под ее вуаль и с удовлетворением рассмотреть, как заливаются краской юной прелестницы в тот миг, когда его рука ласкала бы ее ноги…
Впрочем, инцидент с туфлей был исчерпан еще до того, как успокоилось его разыгравшееся воображение, и ручка девушки скользнула в его ладонь, отвлекая его от еще более смелых фантазий. Он с нескрываемым удовольствием слышал удивленные перешептывания, подобные быстрому шуму крыльев, в маленьком зале, наполненном самыми приближенными – что?! Как?! Хороша собой?! – и потому его руки приподняли и откинули плотную вуаль с лица девушки прежде, чем это решение оформилось и укрепилось в его душе.
Это было тщеславно, очень тщеславно, но Влад не мог себе отказать в этом. Он едва не рассмеялся, слыша, как задвигались стулья, с которых начали подниматься изумленные гости, чтобы рассмотреть получше хорошенькое личико юной Королевы, и как изумленные вздохи взлетали над их головами.
«Да! – ликуя, подумал он, осторожно касаясь нежной щеки девушки, которая выглядела насмерть перепуганной и чуть не плакала, но на безумную вовсе не походила. – Я заслужил это. Ваше изумление после издевок и злорадства, которыми вы меня награждали… Это моя женщина! Она принадлежит мне – ни одному из вас не овладеть ею. Не сорвать поцелуя с ее прекрасных губ».
…Анне казалось, что она вся содрогается от бешеных ударов сердца. И когда Король тряхнул рукой, раскрывая вороново крыло и распуская перья, чтобы добыть одно – для подписания брачного договора, – и когда он выбирал кольцо… На бархатных подушках, поднесенных каждому из молодоженов, лежало их превеликое множество: разного размера, разно украшенных, простых и вычурных, тяжелых перстней и скромных гладких колец. Ритуал этот был древним, но скорее шуточным, чтобы разрядить обстановку. Назывался он Первый Подарок. Новобрачные выбирали друг другу то кольцо, которое, как им казалось, больше всего подходило их паре. Отвернувшись к своей подушке, Анна перебирала кольца, мучительно соображая, какое из них подойдет на палец Короля и не окажется ему малым или напротив – слишком большим. К тому же, она никак не могла понять, как кто она выходит замуж – как Анна или как Изабель?! Ее пальцы касались сверкающих драгоценностей, в голове был сплошной хаос, и еще эти люди…
Казалось, в этот миг они позабыли обо всяком почтении. Они тянули шеи, высматривая, что выбрали Король с Королевой, некоторые даже повскакивали со своих мест, когда Анна, наконец, определилась со своим выбором и тоже раскрыла крыло, вытряхивая перо.
На сморщенную ладонь старого друида, который был призван заключить брак, почти одновременно легли два обычных золотых кольца, не особенно широких, но и не узких. Они были практически близнецы с той лишь разницей, что разного размера. Новенькие, недавно лишь изготовленные ювелиром, вероятно, не самым искусным, отлитые из светлого яркого золота, они нарядно и жарко горели золотым блеском, и Влад с Анной невольно ахнули и отпрянули друг от друга в изумлении рассматривая лица друг друга так, словно впервые видели.
– Добрый знак, – похвалил Друид. – Настоящая пара.
– Королевское благословение мастеру, – пробормотал Король машинально.
Кольцо, которое он выбрал, скользнуло на пальчик Анны легко и оказалось впору. И то кольцо, что выбрала она, подошло тоже – скорее, Влад удивился бы, если б то ему не налезло. Друид раскрыл книгу, ткнул коричневым пальцем в строки, и невеста молча и покорно выписала там свое имя, ем самым подтверждая свое согласие на брак.
Король подписывал после нее. Скользнув взглядом по длинному имени, аккуратно выведенному на бумаге, он чуть ухмыльнулся: то ли по привычке, то ли от растерянности, но девушка подписалась своим привычным именем – Анна, Первая Дочь Среднего Ворона.