Невеста мафии
Шрифт:
– Свекор покойный из Германии привез, в сорок пятом еще, – заметив мое любопытство, пояснила она. – А самовар из родной деревни…
Женщина села, оперлась подбородком о кулак и мысленно провалилась в свое прошлое. Даже забыла о том, что посторонний в доме.
Я подошел к окну – захотелось вдруг открыть его, глянуть вниз: может, удастся рассмотреть, что происходит за окнами второго этажа. Но я вовремя осадил себя. Во-первых, женщина могла выставить меня за дверь, чтобы я больше не хозяйничал в ее доме. А во-вторых,
– Значит, девушка, говорите, кричала? – спросил я.
– А-а! Что? – встрепенулась хозяйка.
Она смотрела на меня, как будто впервые видела.
– Капитан Петрович, из милиции, – с радушной улыбкой напомнил я.
– А-а, Варвара Даниловна… Да, да, из милиции… Я кажется, заснула, да?.. Вторые сутки не сплю.
– Чего?
– Да бессонница проклятая. Вчера ночью глаз не сомкнула.
– Девушка потому что кричала?
– Да нет, она давно уже не кричит…
– А раньше кричала как резаная?
– Что-то в этом роде.
– А может, душили ее?
– Ну, может быть, – пожала плечами женщина. – Я выглянула, слышу, крик оборвался, и дверь – хлоп!..
– А какая дверь могла хлопнуть?
– На втором этаже.
– Вот и я говорю, что на втором. Значит, открываются двери!
В голосе Варвары Даниловны звучала тихая тревога; так говорят обычно, когда рассказывают о чем-то противоестественном, испытывая при этом суеверный страх. Можно было думать, что кричала не просто девушка, а существо из потустороннего мира. Хотя, в принципе, не было ничего противоестественного в том, что клуб имел два этажа и выход на верхнем.
Одно непонятно, почему этим выходом пользовались чрезвычайно редко? Для того, чтобы не привлекать внимание жильцов? Но почему?
– И когда вы слышали этот крик? – спросил я, представив себе страшную, но реальную картину происшедшего.
Кричать могла Таня Зуйко. Ей угрожала смертельная опасность, и она с криком пыталась вырваться из апартаментов на втором этаже, но Шрам или Жерновой поймали ее, когда она уже открыла дверь, затащили обратно. Но потом все-таки вынесли ее на улицу, вперед ногами.
Марцев говорил, что, по предварительным опросам сотрудников клуба, ни Шрама, ни Жернового там никто не видел. Но можно ли было верить этому? Сейчас я был уверен, что нет. Слишком темные в «Эдельвейсе» ночи, слишком густая завеса секретности под крышей ГУВД.
Я ожидал, что Варвара Даниловна назовет мне дату, совпадающую с той, когда погиб Юрка Стеклов. Но женщина вспомнила, что слышала странный крик чуть ли не месяцем раньше. Но я все равно не охладел в своем желании проникнуть за дверь, за которой кричала девушка.
– Может, еще что-нибудь странное вспомните? – спросил я. – Может, еще что-то слышали. Или даже видели.
– А зачем это
– Ну, как же, может, кто-то со второго этажа и гадит!
– Да нет, там кто-то из мужиков гадит, а за дверью женщины…
– Почему вы так думаете, может, там и мужиков хватает?
– Не знаю, мужики обычно шумят, а эти тихо себя ведут.
– А крик?
– Так это ж единственный раз.
– И то, потому что дверь открылась… Звукоизоляция там хорошая, потому и не слышно ничего… Может, с балкона что-то видели? С вашего же балкона видны балконы второго этажа.
– Да, видны. Балконы как балконы. Только никого я там не видела…
– Что, и покурить никто не выходит?
– В том-то и дело, что нет… Если бы мужики там жили, они бы точно курили…
– Женщины сейчас больше, чем мужики, курят.
– Ну да, наверное. Время нынче такое… Но я правда никого не видела…
– А можно я выйду на балкон, гляну?
Варвара Даниловна посмотрела на меня сквозь прищур подозрения.
– А зачем тебе это?
– Ну, говорю же, изловить нужно того, кто у вас в подъезде гадит.
– Да нет, не то ты ищешь. Выпытываешь ты что-то, высматриваешь. А мне еще жить здесь. Мне, знаешь ли, неприятности не нужны… Давай-ка ты иди отсюда подобру-поздорову!.. Или убивать будешь? Я сейчас закричу!
Женщина набрала в рот воздуха, как будто действительно собиралась заорать во весь голос.
– Ну, нет, убивать я вас не буду, – сказал я, поднимаясь. – И кричать не надо. Ухожу я, ухожу.
Варвара Даниловна вздохнула с чувством облегчения, когда я переступил порог.
– Ты уж извини! – бросила она вслед мне.
И дверь закрыла за мной тихо, с сожалением.
Я спустился на второй этаж, одну за другой осмотрел все двери. Вроде бы ничего необычного. Но ковриков под ними нет, а чисто. Видно, в подъезде кто-то регулярно убирался. Возможно, труд технички оплачивал клуб «Эдельвейс», но искать подтверждения этому я не собирался, да и ни к чему.
А искал я фрагменты штукатурки, которая обычно сыплется с дверного проема, особенно если дом старый. Но, видно, дверьми действительно никто не пользовался, поэтому на пол ничего не просыпалось. Или пользовались ими, но до того, как здесь побывала уборщица. Если пользовались, то, скорее всего, какой-то одной.
Я приложил руку под одну щель. Если за ней пустота, то должен был быть хоть какой-то приток воздуха. Но я не ощутил даже легкого дуновения. Значит, за ней находилась непроницаемая стена. Едва уловимое движение воздуха я уловил под третьей по счету дверью. Видимо, за ней и находилась пустота, заполненная обитателями клуба.
Возможно, от этой двери тянется коридор, вдоль которого расположены комнаты, где живут и принимают клиентов клубные танцовщицы. И где их время от времени убивают…