Невеста мафии
Шрифт:
Она и посмотрела на меня, как на преступника, и даже удивленно повела накрашенной бровью, заметив, что я без наручников.
– Здравствуйте, капитан милиции Петрович, – представился я.
И вторая ее бровь недоуменно поползла вверх.
– У меня к вам ряд вопросов.
Женщина скривила губы.
– Давайте завтра.
– Но мне нужно сейчас.
– Уже поздно.
Она отошла назад, закрывая за собой калитку.
– Но дело касается вашего соседа! – бросил я ей вслед.
Калитка вмиг распахнулась.
– Какого соседа? – заинтригованно, срывающимся голосом
– Напротив. Горожанов Георгий Бориславович.
– Ах, напротив! – просияла женщина. – И что же вы хотите знать?
– Дело в том, что сейчас он находится под стражей по обвинению в убийстве.
– О-о! Как интересно!.. Прошу!
Женщину звали Екатериной Владимировной, и жила она, как оказалась, в компании запертого в вольере добермана и двух красавцев далматинцев, удостоенных чести жить дома. Ни мужа, ни детей я не обнаружил. Да и она почти сразу сообщила мне, что из-за проклятой работы не может позволить себе иметь полноценную семью. С ее слов я понял, что руководила она собственной компанией, и, как мне показалось, не только это было причиной ее одиночества. Просто она принадлежала к такому типу людей, которые собак любят гораздо больше, чем людей, и не испытывают особой потребности обзаводиться мужем и беспокойным потомством. Ее жизнь была скучна, и, возможно, именно поэтому ей так интересно было знать, по какой причине попал за решетку Горожанов. У соседа корова сдохла, мелочь, а приятно. И поговорить потом будет о чем. Со своими далматинцами.
– Екатерина Владимировна, мне бы хотелось спросить вас вот о чем…
Я чувствовал себя как на иголках. Под впечатлением хозяйка дома смело предложила мне место на белоснежном кожаном диване, что занимал чуть ли не половину мраморного холла. Но я еще не успел начать разговор, а она уже загрустила, жалея о том, что позволила моим грязным, по ее мнению, джинсам соприкоснуться с нежнейшей мебельной кожей. Во всяком случае, смотрела она на меня такими глазами, будто собиралась дать команду «фас». Псы у нее холеные, декоративно-домашние, но все равно выглядели довольно впечатляюще, и я бы не хотел испытать на своей шкуре остроту их клыков. Да и сами псы взирали на меня отнюдь не дружелюбно. И когда я протянул женщине фотографию Татьяны Зуйко, один из них предостерегающе приподнял верхнюю губу.
– Возможно, вы видели эту девушку в компании Георгия Бориславовича.
Екатерина Владимировна приложила палец к наморщенному лбу, как будто собиралась выковырять из него нужный фрагмент из памяти. И надо же, выковырнула.
– Да, я видела эту девушку, – кивнула она.
– В компании вашего соседа? – обрадовался я.
– Георгия Бориславовича я тоже видела…
– Вместе с ней?
– Нет, но он смотрел на нее. Когда она танцевала… А танцевала она, скажу я вам, очень здорово! Да и красавица она редкостная. Впрочем, в «Эдельвейсе» все как на подбор…
– «Эдельвейс»? Ночной клуб?
– Он самый… Я не вижу ничего предосудительного в том, что время от времени посещаю этот клуб… Знаете, я много раз была в Москве, но поверьте, там совсем не так много клубов столь высокого уровня. Да и за границей я не встречала такого клуба, где
О клубных девушках она говорила с таким восторгом, что у меня невольно закралась мысль о розовых тонах в ее сексуальных предпочтениях. Впрочем, я быстро отмахнулся от этого. Какая мне разница, на кого ориентируется эта женщина? Лишь бы только она не замолкла, возненавидев меня за то, что я пачкаю ее диван.
– Итак, Екатерина Владимировна, вы видели эту девушку в ночном клубе «Эдельвейс», – уточнил я, еще раз обратив ее внимание на фотографию Татьяны Зуйко.
– Да, видела.
– Она танцевала… э-э, на сцене, а ваш сосед Георгий Бориславович смотрел на нее.
– Да, он любовался ею… Мне даже кажется, что они ушли на приватный танец…
– И когда это было? – спросил я в расчете, что услышу роковое число мая месяца, в ночь, когда погиб мой друг Юра Стеклов.
– Ну, месяца полтора назад, может, месяц, – пожала плечами женщина.
Я назвал дату, когда задушили Таню Зуйко, но Екатерина Владимировна уверенно сказала, что этот вечер она провела дома, потому что у нее была гнойная ангина.
– А скажите, может, ваш сосед привозил домой эту девушку? Может, она жила с ним. Знаете ли, как бывает, понравилась танцовщица, сначала воспользовался ею, а потом влюбился…
– С вами такое случалось? – насмешливо спросила она.
– Нет.
– Почему же вы думаете, что это могло случиться с Георгием Бориславовичем?
– Ну, всякое в жизни бывает.
– Поверьте, такие люди, как он, в проституток не влюбляются…
– В танцовщиц, – поспешил уточнить я.
– Да какая разница? Тем более что в «Эдельвейсе» все проститутки. Правда, дорогие. Очень-очень дорогие… Далеко не каждому по карману…
– Вы в этом уверены?
– Молодой человек, я всегда уверена в том, что говорю, – через губу процедила женщина.
– Значит, Горожанову вовсе не обязательно было влюбляться в эту девушку. Он мог арендовать ее на сутки, на двое…
– Он, конечно, человек богатый, – задумалась Екатерина Владимировна. – Но я не думаю, что он бы стал так разбрасываться деньгами… Хотя сутки-двое он мог бы себе позволить. Что здесь такого? Он человек холостой и, насколько я знаю, не собирался жениться, – с какой-то даже досадой сказала она.
– Значит, эта девушка, зовут ее Татьяна, жила у него дома?
– Не знаю, не видела.
– Жаль… Скажите, может, вы видели вот этих молодых людей? – настойчиво спросил я, вынув фотографии Шрама и его сообщника Жернового.
К сожалению, прижизненных снимков у нас не было, поэтому Екатерине Владимировне пришлось созерцать их мертвые лица.
– Фу, какой ужас! – скривилась она. – Что это такое?
– Я понимаю, что смотреть на это неприятно. Но постарайтесь вспомнить, может, вы где-то видели этих людей?
– Вообще-то я с покойниками не общаюсь.
– Когда-то эти молодые люди были живыми. Возможно, тогда вы их и видели…
– Нет, не видела, точно вам говорю.
– Ну, может, они приезжали к Георгию Бориславовичу?