Невеста наоборот. Синдром первого свидания
Шрифт:
Вздохнув, принимаюсь бездумно листать ленту новостей, пока не натыкаюсь на кричащий заголовок.
«Громкий скандал. Дипломат Сергей Артемьев развелся с женой, обвинив ее в изменах…»
И фотография родителей Вилена с молнией между ними.
Мои глаза округляются, а дыхание перекрывает. Лихорадочно касаюсь пальцем дисплея, чтобы открыть статью. Быстро пробегаю глазами текст, вырывая отдельные факты.
«Развод был оформлен в срочном порядке три недели назад...»
Получается, Сергей Леонидович принял такое нелегкое решение вскоре после годовщины совместной жизни. После того злосчастного ужина? Поступил так, чтобы вернуть сына? Интересно, а сам Вилен в курсе?
Сердце больно колет при воспоминании о нем, но разум смирился с потерей.
Отгоняю от себя грустные мысли и возвращаюсь к статье.
«Широкой общественности об этом стало известно только на днях. Сергей Артемьев дал официальный комментарий…»
Дочитать не успеваю, так как именно в этот момент в зал наконец-то влетает Дмитрий Щукин. Он явно нервничает, движения рваные, а на выглаженной белой рубашке какие-то пятна.
Бросаю взгляд за его спину и, кажется, понимаю, в чем дело. Следом цокает каблучками красавица-шатенка с малышом на руках. Мальчик скандалит и размазывает по себе остатки детского пюре, и, судя по цвету, именно оно «украсило» идеальную одежду Щукина.
На секунду даже умиляюсь всей этой картине, пока не перевожу внимание на депутата. Он мрачен и недоволен. И еще сильнее чернеет, когда спутница буквально всучивает ему ребенка, ехидно ухмыляется и шепчет что-то на ухо. Щукин готов взорваться, но объективы камер и фотоаппаратов заставляют его натянуть на лицо улыбку.
Он даже целует в щеку свою, если я не ошибаюсь, жену. При этом оба выглядят так, будто наелись кислых лимонов. Семейная жизнь и унылый быт съели всю любовь? Или ее и не было вовсе? Ситуация странная и подозрительная [*история Дмитрия Щукина в книге "Подкидыш для депутата"].
И я бы поразмышляла об этом, если бы внезапно опять не закружилась голова. Духота убивает меня.
Несчастное дитя вскоре опять возвращается к матери, а не менее несчастный Щукин идет выступать перед собравшимися, которым, честно говоря, плевать на него. Просто согнаны для массовки.
С трудом дожидаюсь, пока пройдет мероприятие. Пропускаю мимо ушей все, о чем вещает депутат. Наверняка, обещает светлое будущее, земли – крестьянам, фабрики – рабочим… Что там еще у них принято обещать?
То и дело поглядываю на часы и борюсь с подступающей к горлу тошнотой. Наверно, давление повысилось.
Наконец, Щукин вручает заведующей какие-то конверты, небрежно указывает рукой на новую музыкальную аппаратуру и неискренне улыбается, собираясь откланяться. Спешу перехватить его раньше других журналистов.
Оказываюсь весьма проворной и настойчивой: месяц свободы изменил меня. Сломал, но при этом сделал прочнее. Вот такой парадокс.
Представляюсь, показываю удостоверение журналиста, вручаю свою визитку, чтобы выглядеть серьезнее, а потом быстро объясняю депутату, что наша редакция хочет от него. И ловлю на себе заинтересованный медовый взгляд. Лучше бы на жену свою так смотрел!
– Послезавтра в администрации, я как раз буду проводить там прием граждан, - соглашается Щукин, а я вздыхаю с облегчением. – Только перед публикацией пришлете мне итоговый текст интервью на согласование.
– Мы так обычно не делаем, - сопротивляюсь я. – Нашему изданию доверяют.
– Все бывает в первый раз, - подмигивает ехидно и смотрит снисходительно, оценивающе. Король жизни!
Собираюсь возразить, но голову застилает туман. Дышать становится абсолютно нечем, будто легкие сжимает тисками. А еще меня невыносимо мутит.
Никак не могу справиться со своим состоянием. Секунда – и меня тошнит прямо на фирменные кожаные ботинки депутата.
– Да что же за день дибильный сегодня!
– сокрушается Щукин.
Но мне уже все равно, потому что я медленно оседаю на пол, теряя сознание.
– Эй, хватит снимать, девчонке плохо!
Последнее, что я чувствую, это холодные руки на своих щеках.
Окончательно прихожу в себя уже в больнице. На кушетке в приемном покое.
Вспоминаю, как меня сюда привез лично Щукин и как я заверяла его, что все в порядке и мне есть, кому позвонить. Врала, да. Но не буду же я просить о помощи постороннего человека!
Голова до сих пор ватная. Растерянно осматриваюсь по сторонам и пересекаюсь взглядами с большой, грузной медсестрой. Она выглядит недружелюбно и замученно.
Пора делать отсюда ноги. Ненавижу больницы!
Мое внимание забирает внезапная вибрация мобильного в кармане.
«Я догадывался, что депутатов не любят, но не думал, что до такой степени. Интервью в силе. И можно без согласования, если пообещаете больше не тошнить на меня», - приходит смс с неизвестного номера, но я и так понимаю, от кого.
Да уж, не заладилось начало работы с Щукиным. Ничего, зато есть шанс исправить ситуацию. Не выдержав, довольно хлопаю ладонью по своему колену. Спрятав телефон и найдя взглядом пуховик на вешалке, собираюсь ретироваться отсюда как можно скорее.
– Мне уже лучше. Я могу идти? – спохватываюсь я, поднимаясь с твердой кушетки.
– К гинекологу, - грубо бросает медсестра.
Мои глаза округляются от шока, но очередной приступ головокружения не позволяет здраво все обдумать. Вместо этого послушно вплываю в кабинет.
Зачем-то меня осматривают, проводят узи, и только потом озвучивают приговор.
Беременна.
А я… Не знаю, как реагировать.
Месяц назад я мечтала об этом, когда собиралась замуж за Вилена. Но сейчас… Приоритеты изменились.
У меня нет семьи. И не предвидится. Я только начала строить свою карьеру, а декрет перечеркнет все мои планы. Опять разрушит то хлипкое равновесие, к которому я шла весь этот месяц.
– Одинокая? – окинув меня изучающим взглядом, свысока бросает гинеколог, пока я поправляю свою одежду.