Невеста плантатора

Роджерс Розмари

А тут еще тетя Гертруда без умолку твердила о свадьбе. И Рональд…

С улицы из-за закрытых ставен доносилась странная, завораживающая мелодия. Ритмы что-то напоминали, однако и отличались от всего когда-то слышанного ею.

Силия смутно помнила то, что гулко отбивали барабаны и пели флейты. Может, ее взволновали заполнившие улицы ярко разодетые цыгане с бубнами и дудками? Или так подействовали приторный запах благовоний и крики торговцев орешками-кешью и сладостями?

В тот день, когда в оранжерее папоротников разыгралась ужасная ссора, с Силией заговорила старая, сморщенная цыганка

и предложила погадать — как своя своей.

Носильщики в великолепной форме «Королевского отеля» тут же оттеснили старуху к толпе торговцев и попрошаек. Но Силия поняла, что даже здесь за ней присматривали как за одной из своих.

Возможно, цыгане хотели убедиться, что она отомстит за смерть матери? Эта нелепая мысль явилась к ней во сне, когда она задремала днем.

— Мисс Силия! — Голос Эмили вернул ее из небытия, оттуда, где она бесцельно блуждала, пытаясь поймать что-то безнадежно ускользающее от нее. Заметив, что служанка встревожена, Силия догадалась: она кричала во сне.

Но отчего у нее такая тяжелая голова? И почему не удается проснуться? Даже пошевелиться?

Кто она?

Наверное, девочка шести или семи лет. Бегает босоногая, полуголая и везде подсматривает за Корой… и за тем симпатичным мужчиной, которого так любит Кора. В конце концов Силия заявила, что тоже любит его. Нужно только подождать, когда она вырастет, и тогда он сделает ей предложение.

Силия так боялась вспоминать, что, несмотря на жару, просыпалась в холодном поту. Жара обжигает кожу, просачивается сквозь деревянные ставни вместе со вспышками фейерверка, взрывами петард, боем барабанов и монотонными восклицаниями: «Сахду! Сахду! Сахду!»

Дежа-вю! С ней уже случалось такое.

Дети в белом распевали песни и держали в руках небольшие корзины с цветами.

Силия откуда-то знала это. Вспомнила, когда ощутила запах курений, все усиливавшийся и тошнотворный. Она попыталась сесть, и у нее закружилась голова. Голос Эмили доносился издалека и затихал.

…Она была маленькой босоногой девочкой со спутанной копной черных волос. Симпатичный человек разговаривал с ней, о чем-то упрашивал, играл так же, как до этого с Корой. И заставил пообещать, что она будет принадлежать ему, когда вырастет. Тогда она насладится всем, что заставляло Кору стонать, всхлипывать и даже громко кричать, когда он забирался на нее…

Кто же такой — этот симпатичный мужчина?.. Да это же Рональд!

Как же она забыла такое?

Рональд, золотой рыцарь Силии, усаживал ее перед собой на коня. Юбка девочки задиралась, и он гладил Силию, как и Кору, прежде чем рухнуть на нее.

Силия внезапно вспомнила все, словно поток памяти прорвал плотину забвения.

Она боготворила этого человека и, чтобы доставить ему удовольствие, снимала с себя одежду. А другой толстый мужчина с черной накидкой на голове уговаривал ее быть славной девочкой, повернуться так или этак, а после этого давал конфетку, которую она очень любила. Потом Рональд — да, это был именно Рональд — расстегивал брюки и вынимал предмет, который Силия всегда называла «это». Начинал его тереть и поглаживать, и «это» становилось длиннее и толще. Тогда Рональд подзывал ее и приказывал взять «это» в руки. «Это» выстреливало белой

липкой жидкостью и залепляло ей лицо и шею. Иногда ее тошнило, потому что он заставлял брать «это» в рот и глотать…

А потом… Потом Рональд велел ей все забыть, пока он сам не захочет, чтобы она вспомнила. Он отвел ее в место, где пахло тошнотворно-сладкими курениями, как и сейчас. И там забыть оказалось гораздо легче и приятнее…

Забыть!

Ее золотой рыцарь сказал, что тайны надо хранить, и Силия обещала ему.

И сдержала слово.

Силия рванулась на голос Эмили, замирающий вдалеке.

Что происходите

Почему нет сил пошевелиться, хотя она чувствует, как кто-то раздевает ее и с головы до пят заворачивает в тонкую ткань — сари? Сильные руки поднимают с кровати и уносят прочь.

Другой тошнотворный запах проникает в ноздри, притупляет чувства, затуманивает мозг и повергает в забытье.

Где она? В карете? Ее кидает из стороны в сторону и сильно мутит.

Какой-то старик задает вопросы, и ему отвечает знакомый голос.

Рональд? Но где же все остальные, если она выходит за него замуж? Где дядя Тео и тот, другой. Нет, о нем нельзя даже думать, тем более произносить его имя вслух. Иначе Рональд очень рассердится.

А когда Рональд сердится или бывает недоволен, он шлепает ее. Силия ясно помнила, как долго потом болело и жгло.

Почему она внезапно все это вспомнила?

Откуда-то издалека послышался голос, как будто не связанный ни с чем реальным, и Силии показалось, что ее касаются, ощупывают, переворачивают. Она дернулась, вскрикнула, и голос сразу приблизился:

— Вероятно, она девственница, хотя я сам не поверил бы в это. Что ж, тем лучше. Теперь даже он ее не подобрал бы — после того как я показал ему фотографии его маленькой невинной подопечной в детстве. Ну что, Силия, помнишь, как раздевалась перед аппаратом и позировала этаким миленьким ангелочком? А если не слушалась, я бил тебя по крошечной попке и заставлял говорить, что тебе это нравится? Помнишь, сучонка, что обещала выйти за меня замуж?

Она не хотела… Боже, она не могла вспоминать ужасные вещи, о которых он говорил. Память… опять воспоминания — нужно крепиться, как крепилась когда-то Марианна.

Она тонула… Найдется ли человек, чтобы спасти ее?

Грант! Куда же ты делся, Грант?

Глава 30

Все сели обедать в гостиной отеля, куда из открытых дверей и с переполненных веранд долетали звуки и запахи праздника священного зуба Будды, завершавшегося ежегодными торжествами.

— Полагаю, это пышное туземное зрелище отчасти имеет познавательное значение, —.фыркнула леди Гертруда. — Но никуда не денешься, Силию придется подождать.

— Эмили давным-давно пошла ее будить, — раздраженно заметила Антея. — Пора бы уж подняться. Хотите, пойду потороплю?

— Будьте добры, дорогая, — милостиво согласилась Гертруда. — Силия не должна нас задерживать. Может, она забыла о родственниках, попав к себе?

Антея, извинившись, направилась к лестнице. Комната Силии располагалась на втором этаже — совсем рядом. Удивительно, что Эмили не спустилась и не передала извинения госпожи.