Невеста Повелителя Времени
Шрифт:
— Спасибо за портал, мытарь, — улыбнулась Кфилия. — Такие щедрые подарки! Ты меня балуешь. Ну признайся, что моя красота пленила тебя.
— Чего ты больше всего боишься? — раздался в моей голове шелестящий голос Мафхида. — У меня нет времени копаться в тебе. Просто представь свой самый сильный страх. Кфилия — твоя копия. Она боится того же, что и ты. Дай мне оружие для борьбы с ней, Оксана.
Больше всего на свете я боюсь змей. Даже само слово "змея" вызывает у меня дрожь в руках и ногах. Я представила огромную кобру с открытой пастью. И через миг такая же кобра, капая ядовитой слюной, обвилась вокруг Кфилии. Она завопила, схватила змею за голову и отбросила в сторону. Но кобра не сдалась. Она обвилась вокруг шеи
— С каких это пор ты против меня, мытарь? — просипела Кфилия, двумя руками ухватившись за шею змеи возле головы, и не давая ей дотянуться до лица. — Мы ведь с тобой лучшие друзья! Ты не можешь меня убить!
О чем это она? Что за бред несёт? Или это такой способ одолеть врага? Скорее всего так и есть. Потому что Мафхид растерялся, замешкался и это дало Кфилии секундное преимущество, которым она немедленно воспользовалась. Одним ловким быстрым движением она свернула кобре шею, отшвырнула в сторону и упала на пол, вытянув руки, чтобы схватить часовой ключ. Но я тоже была начеку. Из последних сил бросила тело вперед. Левая рука стала совсем прозрачной. Нечего и думать о том, чтобы схватить ею ключ. Правая рука скользнула по ключу, захватывая его слабеющими пальцами. Кфилия проворно встала на ноги и каблуком наступила мне на пальцы, сжимающие ключ. Я взвыла от боли. Мафхид опомнился и бросился к принцессе хронофагов. Он щелкнул пальцами. Черный песок отделился от его рук, превратился в черный вихрь, который подхватил Кфилию и швырнул на стену пузыря.
Принцесса хронофагов в долгу не осталась. Она метнула в Мафхида мешочек с запрещенным артефактом боли. Мытарь упал на пол, обхватил себя руками и закричал.
— Не мешай мне, мытарь, — прошипела Кфилия.
— Перестань! Мы можем договориться, — просипел мытарь, перекатываясь на спину.
— Ты мне больше не нужен, Мафхид, — змеиная улыбка растянула губы Кфилии.
Неужели я умею так улыбаться? У нее ужасное лицо. Мое лицо. И что значит: больше не нужен? Получается, что у них раньше были общие дела или планы? Зажав в руке ключ, я попыталась встать на ноги. Но они вдруг отказали. Стреляющая боль пронзила колени, руки задрожали, голова закружилась, в боку кольнуло. А главное: последние силы покинули меня. Что со мной? Я умираю? Запыхавшись, я перевернулась, стала на колени, с трудом подняла одну ногу. Одышка стала невыносимой. Превозмогая слабость, я снова попыталась подняться.
— Это старость, Оксана, — злорадно усмехнулась Кфилия. — Всего лишь старость. Твое время в этом мире исчерпано. Этерн с мытарем выпили большую часть. Я допила то, что осталось. Прощай! Ты дала мне жизнь, тело и характер. Поэтому я провожу тебя в последний путь, — она повернулась спиной к мытарю, видимо, уверенная в том, что он уже не опасен.
Мафхид постучал себя пальцами правой руки по запястью левой, давая мне понять, что нужно потянуть время.
— Дай мне руку, Кфилия, —прошептала я. — Мы враги, но я умираю. Не оставляй меня одну, пожалуйста, и просто поддержи. Ведь мы срослись. Не знаю как и зачем, но это правда. Мне так страшно! — старательно всхлипнула я.
Хотя сильно стараться и не пришлось. Потому что страх, действительно, сковал тело.
— Как трогательно, — жеманно и фальшиво пропела Кфилия, опускаясь на колени рядом со мной. — Вот такую Оксану я люблю. Ты напоминаешь мне ту девочку, в которую я вселилась много лет назад. И в теле которой мне было так удобно, потому что она, то есть ты, не сопротивлялась.
Я смотрела в ее глаза, чтобы случайным взглядом не выдать мытаря. Он, корчась от боли, пытался щёлкнуть пальцами. Но судороги сводили его руку. Несколько жалких песчинок сорвались с его ладоней. Это конец. Если даже мытарь не может ничего сделать, то что уже говорить обо мне?
8.3
И
— Пахды, ко мне! — выкрикнул мытарь.
И из прорехи в пузырь выскочили три огромных пса. Кфилия завизжала и выхватила из кармана еще один мешочек. Лучше бы она этого не делала. Один из псов немедленно цапнул ее за руку. Мешочек выпал. Второй пес подхватил его. Мотнув головой, подбросил, и мытарь, вытянув руку, ловко поймал магический артефакт. Сразу три пса набросились на Кфилию, распластали ее по полу. Я отползала в сторону, прижавшись к стене пузыря. Глаза псов горели алыми угольками. Из пастей капала слюна, и, шипя, выжигала дырки в полу. Один из псов щёлкнул зубами у горла Кфилии. Она пронзительно завизжала.
— Охранять! — коротко приказал мытарь.
Пес с рычанием поставил лапу на горло принцессы хронофагов, явно сожалея, что хозяин не дал разорвать добычу. У него это просто на морде было написано. Остальные псы, жалобно поскуливая, умильно завиляли хвостами, заглядывая в глаза мытаря.
— Нет, — покачал головой Мафхид. — Обед будет позже. Не хочу, чтобы вы ели эту гадость. Она, скорее всего, ядовита.
Он потрогал стенки пузыря, проверяя их на прочность, и подошел ко мне. Я с трудом видела его. В глазах словно мелькали темные тени и какие-то яркие точки. Мафхид поднял меня на руки.
— Мы сейчас пойдем в портал. Не пугайся, слышишь? — шепнул он.
Я молча кивнула. Мытарь подошел к порталу и хотел шагнуть в него. Но его отбросило в сторону. Он с трудом удержался на ногах и едва не выронил меня из рук.
— Неожиданно, правда, Мафхид? — злорадно прошептала Кфилия. — Плохие новости: из этой клетки нет выхода без моего разрешения. Любая магия может открыть портал сюда. Но только я могу вывести нас отсюда. Потому что этот пузырь — сама смерть. Те последние минуты и часы умирающих, которые я у них украла. Даже страх не властен над смертью. Только создавший эту клетку может ее открыть. Так что оттащи псов.
— Ты врешь, Кфилия, — спокойно ответил мытарь. — Для магии страха нет преград. Мой чёрный песок будет медленно вгрызаться в стены клетки, точить их изнутри, как червь, что пожирает яблоко. И рано или поздно мы отсюда выберемся.
— Ты забыл, повелитель страха, что у Оксаны нет времени в этом мире. Она умирает, — Кфилия болезненно поморщилась и попыталась отвернуться, чтобы слюна из пасти псов не выжигала раны на ее лице. Но псы заворчали и еще сильнее прижали ее к полу. — Ситуация патовая, Мафхид. Как в шахматах, когда сделать ход невозможно, и объявить мат тоже. Давай заключим сделку. Ты оттащишь псов и пообещаешь не преследовать меня. А я выпущу тебя и Оксану из клетки.
— Я не заключаю сделки с мерзостью, которая питается падалью времени, — брезгливо поморщился мытарь.
— И это правильно! — послышался мужской голос откуда-то издалека, из того вязкого киселя, который плотно окутал мое сознание.
Этерн
Зал опустел. Наложницы гарема вернулись в свои миры. Огромные золотые шестеренки и маховики гигантских часов неслышно вращались над троном. Этерн задумчиво рассматривал скамеечку возле трона, на которой несколько минут назад сидела Оксана. Сложно с ней. Очень сложно. Покоя явно ждать не приходится. Этерн слишком хорошо знал женщин такого типа. Она не смирится, нет. И мечтать об этом не стоит. Оксана будет пытаться тихо отвоевывать пространство в отношениях. Незаметно изменять правила, нежно сопротивляться. Он даже знал, как это будет называться: "Давай поговорим об отношениях".