Невеста проклятого волка
Шрифт:
— Тихо, — Данир прижал её голову к своему плечу. — Не смотри вниз. Доверься мне. Я немного маг, всё будет хорошо.
— Что это было? — она попробовала глянуть в пропасть, на ту белую непонятность, чтобы разглядеть и успокоиться, но ладонь Данира заслонила ей глаза.
— Не надо. И не шевелись, не дёргайся. Тут нельзя пугать лошадь.
— Что это?..
— Это туман, моя. Просто туман. Мы на дольде, — он говорил тихо, его губы были возле самого её лица. — На древнем языке это значит «медленная тропа». Здесь не торопят лошадей. И не пугают их.
И она замерла, стараясь не шевелиться. Услышала, как в корзине завозился и заскулил котёнок, но быстро притих…
Место, куда они в конце концов прибыли, сначала показалось небольшой деревней. С десяток низких строений, ещё несколько высоких, с конусообразными крышами — за глухим забором. Окованные железом ворота, фонарь над воротами. Волки… волков не было. Они отчего-то отстали.
— Что это? — Катя недоумённо оглядывалась.
— Кошачье святилище. Женский храм.
— М-м?.. — Катя мысленно поздравила себя с собственной недалёкостью.
Надо было расспросить Турей про местную религию, ещё со слов айи Лидии было понятно, что тут это есть и это важно. Но святилище — кошачье? Серьёзно?..
— Есть женские храмы, есть мужские. Это условно. Храм Отца и храм Матери. Мужчины заходят в женские храмы по особым праздникам. Хотя строгого запрета и нет. Но в храмы куматов волки не заходят… — он не то усмехнулся, не то оскалился, во всяком случае зубы блеснули.
Он подошёл к воротам и громко постучал. Фонарь качнулся, заметались тени. И котёнок словно понял, что что-то происходит, заскрёбся и жалобно мяукнул. Ответа пришлось подождать.
— Кто том? — донеслось с той стороны.
— Открывай, кошка! — крикнул Данир. — Я Данир Саверин, хозяин Манша. У нас важное дело.
— У волков не может быть здесь дел, тем более ночью. Уходи, волк, — спокойно сказал мелодичный, звучный женский голос.
— Открывай! — Данир стукнул кулаком в дверь. — И поговорим! Ты откроешь мне ворота!
Катя не могла поверить: всегда спокойный, умный, выдержанный Данир теперь вёл себя зло и глупо! Вместо того, чтобы быть вежливым и объяснить суть проблемы.
Кажется, за воротами посовещались.
— Айт Саверин, с всем нашим уважением, ты не можешь войти в святилище. Твоя волчица тоже не может. Чти обычай, айт.
— Айя, послушайте, — крикнула раздосадованная Катя, — У нас тут котёнок, точнее, кумат, ему нужна помощь! Откройте, пожалуйста!
Ответом было долгое молчание.
— Не вмешивайся, — Данир больно сжал ей руку, но попросил своим обычным голосом, а не тем, которым говорил с женщинами из храма. — Они должны открыть мне ворота. Это моя земля. Иначе я сейчас разнесу их белым пламенем.
— Нет, волк, — тут же донёсся ответ. — Чти обычай, или ответишь перед Матерью. Это святилище. И я вижу, что у тебя нет сил на белое пламя! — и это уже был другой голос.
— Данир, пожалуйста, — тихонько взмолилась Катя, — попроси их, объясни всё! Не надо разносить. Тут же котёнок… ребёнок!
— Про исчезновение ребенка мы бы знали, — тут же ответил голос. — Чего вы на самом деле хотите, айт и айя?
Данир принюхался, его ноздри затрепетали. И он засмеялся:
— Я так и думал. Какой-то кот удрал, и я не помчусь следом. Но могу послать волков? Послать?
Ответом была тишина. Данир взглянул на Катю и сказал мягче.
— Я не подойду к вашему алтарю, обещаю. Пожалуйста, кошка, — Катя поразилась, с каким усилием он произнес это «пожалуйста».
Теперь тишина отчего-то казалась оглушительной.
Данир вытащил их корзины котёнка — теперь зверёныш был неподвижным и обмякшим, — и двумя пальцами разорвал цепочку на его шее. И бродил цепочку с подвеской за ворота.
— Мы оставим его тут. Делай что хочешь и сообщай его родным тоже что хочешь.
И тут же с той стороны с коротким лязгом отодвинулся засов, и ворота открылись.
Эта женщина-кошка была невысокая и щуплая, как Гетальда, и — рыжая! Огненно-рыжая и с веснушками. Одета в темное — в широкие штаны, рубаху с длинными рукавами и что-то вроде телогрейки из чёрного меха, похожего на кроличий. Волосы её были скручены в простой узел на затылке. Они поклонилась, сложив перед собой руки наподобие индийского приветствия, взяла корзину, которую Данир поставил на землю, заглянула, поцокала языком и быстро унесла. Другая девушка, тоже невысокая, но полненькая и черноволосая, в таком же тёмном костюме, с неизменным поклоном пригласила Данира и Катю следовать за собой.
Они и проследовали, в довольно большую комнату, там топилась печь, а вдоль стен стояли диваны с подушками.
— Подождем немного, — Данир устроился на одном из диванов и потянул Катю за собой, усадил рядом. — Надолго нас тут не задержат.
Девушка, уже третья, принесла чаши с душистым ягодным чаем на подносе. Чай был щедро приплавлен мёдом, даже чересчур.
— Старшая приготовила этот чай специально для тебя, айт Данир, — сказала жрица. — Чтобы ты восстановил силы, истраченные в ущелье Белого Демона.
— Это не стоит её беспокойства, — сухо обронил Данир.
— Очень вкусно. Передайте ей нашу благодарность, — поспешно сказала Катя.
Девушка с улыбкой поклонилась теперь персонально Кате, и ушла.
Данир насупился, но воздержался от замечаний. Чай он выпил.
Скоро пришла рыжая, снова поклонилась и присела напротив.
— Наша благодарность безмерна, айт Саверин, айя Саверин. Девочка, скорее всего, умерла бы через несколько дней. Теперь всё будет хорошо.
— Она уже превратилась? — поторопилась спросить Катя и виновато посмотрела на Данира.