Невеста рока. Книга первая
Шрифт:
Сильно располневшая и уже не такая красивая, как прежде, Генриетта надеялась этой ночью за отсутствием прочих достоинств поразить присутствующих своим нарядом. Она надела весьма экстравагантное пестрое атласное платье, сшитое в новом стиле ампир [48] у самого модного портного. Ее накладные волосы украшали нитки жемчуга, перья и цветы. При виде супруги Эдвард усмехнулся, но Кларисса восхищалась ее нарядом; она сама, по-прежнему миниатюрная, хотя и пухленькая, была густо увешана драгоценностями Растинторпов. Обе дамы непрерывно болтали, обсуждая внешний вид особняка Шартелье и недавнюю загадочную женитьбу Люсьена.
48
Платье с высокой талией.
— Кто же она такая? — недоуменно вопрошала Кларисса.
— Этого не знает никто, — проговорила Генриетта, прикладывая к губам кончик веера, чтобы скрыть зевок, поскольку была не в настроении. Сооружение на голове доставляло ей массу неудобств: перья и украшения, раскачиваясь, постоянно задевали крышу кареты, и Генриетте пришлось сидеть сгорбившись, в весьма неудобной позе, широко расставив толстые ноги. Уже ничего не осталось от ее былой красоты, кроме сверкающих глаз, но и они теперь смотрели весьма уныло.
Она быстро утратила свое положение королевы хозяек дома в лондонском обществе и знала об этом, объясняя случившееся своим браком с Хамптоном, чей зловредный болтливый язык делал его крайне непопулярным. К тому же Эдвард постоянно унижал ее своею распущенностью, гнусно приставая ко всем служанкам, обитающим в доме. Теперь ее огорчало не только то, что она даже мечтать не могла, чтобы устроить свой званый вечер, но и вечные скандалы Эдварда, когда она приносила ему счета. Деньги, оставшиеся от Джорджа, почти все уходили на детей, и это очень злило ее.
Все вокруг говорили, что в центре нынешнего лондонского сезона будет новая маркиза, и буквально сходили с ума от любопытства. Поэтому Генриетта решила произвести на приеме хорошее впечатление. Прежде она не бывала в доме маркиза, но всегда страстно желала познакомиться с ним. Она была крайне изумлена и польщена, когда получила приглашение. Растинторпы тоже впервые были приглашены к маркизу. И Кларисса не меньше Генриетты желала познакомиться с госпожой маркизой и произвести на нее наилучшее впечатление.
Подобные чувства испытывали многие придворные дамы, а имя Гарри Роддни шепотом передавалось из уст в уста.
— Интересно, как это Гарри познакомился с де Шартелье, — сказала Генриетта Клариссе, когда они ехали по Пиккадилли. — Поговаривают, что он умирает от любви к госпоже маркизе. Но, безусловно, он не сможет прельстить ее в качестве нового жениха.
— Кто знает, дорогая, — цинично заметила Кларисса. — Ведь он так молод, а маркиз уже старик.
— Что ж, Гарри, разумеется, будет присутствовать на приеме, — продолжала Генриетта. — Но ведь мы не поддерживаем с ним отношений, не так ли, Эдвард? — обратилась она к своему толстому, с лицом развратника супругу.
Эдвард хмыкнул. Его сейчас больше занимали мысли об обильном угощении и превосходном вине, чем о людях, с которыми он скоро повстречается. Опять этой Генриетте надо было заговорить о Гарри Роддни! Она никак не могла смириться с тем, что Гарри не удостоил ее даже поклоном при их последней встрече. Все говорили о том, как сильно он изменился с тех пор, как вернулся из Индии и унаследовал деньги дяди. Кто-то рассказывал, что с ним произошел несчастный случай и он лишился памяти, однако Генриетта не верила в это; скорее, он лишился своих изысканных манер, саркастически замечала она. Теперь, когда он стал сказочно богат и занял высочайший пост в Ост-Индской компании, он слишком зазнался и стал еще более самодовольным.
— Если я увижу его сегодня, то просто пройду мимо, — продолжала Генриетта. — А если мне выпадет возможность поговорить с маркизой, то не премину предупредить ее, чтобы она не принимала во внимание его уверения в любви. Я постараюсь намекнуть ей на его нереспектабельное прошлое.
— А как насчет того, чтобы намекнуть на ваше прошлое, любовь моя? — язвительно вставил Эдвард и грубо расхохотался.
Генриетта сильно ударила его по ноге кончиком туфельки, отчего он взвыл и пригрозил разнести в пух и прах ее сооружение на голове. Растинторп, человек уравновешенный, запротестовал, а Кларисса глупо захихикала. Когда они добрались до места назначения, Генриетта была вне себя от раздражения.
Маркиз и маркиза де Шартелье стояли на верхней площадке лестницы самого красивого особняка, воздвигнутого напротив Грин-Парка полвека назад, и ожидали первых гостей.
Елена пребывала в странном состоянии — волнение, смешивалось с дурным предчувствием. Ведь сегодня она вновь встретится с Генриеттой Памфри и Клариссой, хозяйкой почившего Зоббо, а также со многими другими, кого она знала в прошлом, но смела лицезреть лишь издали, с почтительного расстояния, как простая служанка.
Для нее было необычно и одновременно горько-радостно ощущать себя хозяйкой, которая вот-вот начнет принимать своих гостей; чувствовать себя одной из богатейших женщин Лондона, носящей один из самых почетных титулов в истории Франции.
Платье ее было от знаменитого портного. Сшитое из переливающегося серого атласа, вышитое золотой нитью, длинное и довольно узкое, оно было оригинального фасона, не скрывающего восхитительного изгиба ее бедер, с высокой талией, с короткими рукавами-буфами и низко вырезанным корсажем, подчеркивающим красоту ее пленительной груди. На плечи была наброшена золотая кружевная пелерина, на шее сверкало уникальное бриллиантовое ожерелье из коллекции маркиза. Огромные бриллианты красовались в ее ушах, переливались на запястьях и длинных изящных пальцах. Вновь по желанию маркиза она не напудрила волосы, а распустила их пышные блестящие локоны по плечам и груди. На ее бледном лице глаза казались неестественно огромными и черными. Еще никогда она не была столь прекрасна, а простотой и элегантностью своего платья, безусловно, затмевала всех женщин, прибывших на бал.
В хрустальных люстрах сверкали тысячи свечей, освещая огромную залу. Скрытый за пышными гирляндами цветов, играл оркестр. В полночь гостей ожидал роскошный банкет. Лакеи в униформах сновали с серебряными подносами, подавая изысканные яства и тончайшие вина.
Люсьен прекрасно понимал, что чувствует его молодая красавица жена. И он старался развлечь ее обсуждением отвлеченных проблем.
— Помнишь, Обри говорил тебе, что я получил известие с французского судна: приверженцы Наполеона уже устали от его системы правления, и Франции хотелось бы вновь возобновить с нами торговлю? — спросил он.