Невеста с огоньком, или Герцог с дымком
Шрифт:
– Я мужчина, – сообщил он сухо, упрямо тыкая пальцем в кровать. – Традиции севера таковы: на муже защита Предела, на жене – верность и честь.
– Традиции, бесконечные традиции… Вы правы, сир Эйдан. Я виновата перед вами, – прошептала, распрямляя плечи. – Но и вы виноваты передо мной. А теперь… теперь уж без разницы, с кого это все началось…
Без сил я уселась на краешек кровати, скомкала пальцами простыню. Северу нужна моя магия, мой огонь, мой возможный ребенок, наследующий бремя ответственности… Не нужна
В висок настойчивой, больно жалящей мухой колотилась мысль: мне стоило остаться в доме за конюшней. Наплевать на все традиции и порядки, на доводы разума и сомнения… И остаться. Потому что то, что вот-вот должно было случиться в супружеских покоях, не укладывалось в голове.
Мне всегда казалось, что у меня будет лишь один мужчина. Тот, что первый, он же и последний. С самого начала супружества все пошло гхарру под хвост, но теперь… теперь это ощущение снова крепло. Не хотелось, чтобы ко мне прикасался кто-то другой, кроме первого.
Нетфорд обещал защиту. Что никто меня не обидит и слова дурного не скажет… Но здесь его не было. А Эйдан говорил много, очень много дурных слов! И явно собирался не раз обидеть.
– Все эти дни вы и смотреть на меня не желали, – сообщила ему негромко, провожая взглядом кувшин. – Не помнили, чья я жена.
Мой истинный муж, дарованный богами и законами, встал у стола. Нацедил в свой бокал очередную порцию, оценил на свету насыщенный пурпур напитка.
Видит Варх, Эйдану было уже достаточно. С каждым новым глотком губы на красивом лице кривились все неприятнее.
– Так сколько раз у вас было после алтаря? – отвернулся он от кувшина.
Младший герцог качнулся, приблизился, встал надо мной. Одной рукой рисовал в воздухе узоры наполненным бокалом, другой крепко держал меня за плечо.
– Сколько чего? – заморгала ресницами, теряя связь с реальностью.
– Ну же, говори… Хочу услышать признание из твоего хорошенького лживого ротика, Эллайна, – он рывком поднял меня к себе, поставил перед сопящим носом. – Вчера? И сегодня? И когда еще?
Муж словно обезумел. Принялся вдруг трясти меня во все стороны, отрывая кружево от рукавов. С запястий посыпались бледные искры, но их после тренировки осталось немного. Резерв не восстановился, лишь равнодушный ветер завывал внутри.
– Говори!
Я упрямо молчала, сжимая зубы. Это мое бремя, только мне его нести.
– Хорошо. Сегодня мы будем аккуратны, – пообещал Эйдан, дергая шнурок на брюках. Он выпустил меня, но не бокал. Позволил рухнуть в постель. – А завтра тебя снова проверит целитель. Надо убедиться, что при появлении наследника я не буду воспитывать чьего-то бастарда.
– Ваша светлость… – я разыскивала милосердие в его колючих светлых глазах.
– Ложись, дражайшая. Или я уложу тебя силой.
Муж больше не касался меня руками, но прибивал бешеным взглядом. В нем было столько всего намешано! От ярости и раздражения до пренебрежения и какого-то болезненного желания.
Нет, милосердия там не имелось…
Шумно отхлебнув, Эйдан отбросил бокал на ковер, залив голубую шерсть алыми брызгами. Порывисто нагнулся и впился губами в мой рот. На язык потекла терпкая жидкость, которую герцог не успел проглотить. Наполнила тело слабостью и жгучим отвращением.
– Если дело только в наследнике, почему не подождать осмотра? – пробулькала, вынужденно сглатывая крепкий напиток. Горло разодрало, я чуть не захлебнулась. – К чему эта… «аккуратность», сир? Вы пьяны и еле на ногах стоите…
Заметив новый маневр, я увернулась от его губ. Скривилась в ужасе.
– Поэтому тороплюсь прилечь, дражайшая. В своих покоях. Это ведь мои, я не спутал? – муж небрежно пихнул меня в плечо, заставляя завалиться на подушку.
Мышцы размягчило апатией. Я вяло отползла подальше, опасаясь, что Эйдан с минуты на минуту рухнет сверху.
– Мне нехорошо, – потерла лоб запястьем.
Похоже, я промерзла на том пустыре до костей. Тело начинало ломить приближающейся лихорадкой, но это была не главная моя проблема.
Юбка вдруг задралась порывом ветра, и Эйдан с любопытством оглядел кружево нижней сорочки. Смущенная наглым рассматриванием, я попыталась подняться. Но граксов воздух настойчиво прижал меня к подушке, не давая шелохнуться.
– Ты права, Эллайна: дело не только в нашем с тобой долге. Я заслужил право попробовать собственную жену. И я должен напомнитьвсем, чья ты, южанка, – прохрипел он с неприязнью. Словно роль дегустатора была ему противна, но и тут был какой-то долг, который необходимо отдать.
Его бледное тело, пропитанное насквозь крепкой дрянью, и секунды не стояло ровно. Колыхалось, точно плакучая гава на осеннем ветру. Эйдан морщился при каждом развороте, все еще ощущая тяжесть ранений.
Я могла попробовать справиться с ним. Пожалуй, хрупкая обессилевшая южанка и нетрезвый северянин, мучающийся болями, – примерно в одной боевой категории. Но изменит ли это хоть что-то?
Не сегодня, так завтра младший герцог явится в наши покои за наследником Севера. И примется брезгливо, но усердно исполнять долг «всякого сына Эквеноров».
– Не бойся, дражайшая. Я не намерен причинять тебе боль.
– Не намерены?
А по желчи, что стекала с его языка при каждом слове, казалось, что это единственное, о чем мыслит муж. О том, чтобы наказать и меня, и Нэда за свою ошибку. За свою невоздержанность, легкомыслие и глупость.
– Я искусен, обходителен, умел… Тебе разве не говорили? – он разгладил морщинку на светлом лбу и стряхнул серебристые волосы с плеча. – Я обязан узнать, какого ты вкуса.Ятвой муж.