Невеста с янтарными глазами
Шрифт:
А все же так хорошо началось. Мужу я была до одного места, у него белобрысая фифа, дочка какого-то министра, имелась под боком. Чудом не лишившиеся головы конвоиры с благодарностью смотрели на меня и даже оттаяли, вновь начиная вести себя со мной нормальным образом. И нет же, надо было какой-то швабре из прислуги ляпнуть кому-то там, что жена господина недостойно себя ведет, читая книги и не занимаясь обязательной стиркой одежды, которую я просто вышвыривала в камин. С того-то все и началось…
Прибежавший на вопли муженек запер провинившихся стражников
Теперь же я стояла аки дура и ошарашенно смотрела в стену, пытаясь понять, куда меня кривая дорожка занесла. Единственное, что я смогла разобрать, неясные звуки из-за ближайшей двери. Если судить по ним, то с той стороны кто-то вполне неплохо проводит время. Прислушавшись повнимательнее, я выловила знакомые истеричные нотки и рыки. А, ну все становилось понятным, муженек со своей шваброй. Кстати, спальня явно не его, вряд ли она расположена в такой глухомани. Скрывается, хоть на том спасибо, не позорит мою честь.
Я покосилась сперва в одну сторону, потом в другую и пришла к неутешительному выводу, что идти еще куда-то мне уже просто не хочется. Подсказывала мне моя многострадальная попенция, что я заблужусь еще сильнее. Может, стоило бы постучать, отвлечь их от физических занятий и попросить проводить меня до спальни. Всерьез размышляя над подобным вариантом, я поняла, что, скорее всего, это будет последним гвоздем в крышке моего гроба. Ибо подобную выходку мне не простят и на кол посадят, четвертуют, а потом до кучи повесят. Ну, по крайней мере, я бы сделала именно так. Дожила! Не сидеть же теперь, в самом деле, под дверью, в ожидании, когда они накувыркаются.
— Это ты, моя очередная мама, которую отец вскоре убьет? — голос раздался совсем рядом со мной.
Сердце от испуга едва удар не пропустило, так ярко передо мной встали картины жутких монстров и покойная бабка явилась за душой. Заорать я не смогла лишь чудом, ибо горло свело спазмом. Зато подпрыгнув едва ли не до потолка, резко обернулась. Вытаращив глаза, я рассматривала мальчика лет десяти. Ребенок стоял посреди коридора в одной пижаме и с какой-то потрепанной игрушкой в руках. Чего ж они все со спины подкрадываются? Я уже не могу с этой семейки, чтобы их всех!
Отдышавшись, я попыталась соскрести остатки мыслей в кучку и решить одну сложную эмлементалитетную задачу повышенной сложности. От подобного занятия мозги тут же прочистило, и я опустила глаза на дитятко. Кроме как наследником проклятого дракона он никем не мог быть, других в крепости не водилось. Стоило отдать должное, ребенок у этого козла был просто нереальной красоты. Что я там говорила про его швабру, забудьте и не вспоминайте. Живая красота, спустившаяся с небес
Огромные прозрачно-голубые глаза и растрепанные пепельно-снежные волосы придавали ему хрупкости и очарования. Они смешными колечками, едва достающими до плеч, разлетались вокруг крошечной головы и делали его настоящим воплощением ангела. Кожа была очень светлой. Думала, что я страшилище со своей незагорелой мордой, но тут юное очаровательное создание сверкало еще белее меня. Узоры пробуждающейся магии были еще слишком бледными, едва заметными, и по ним нельзя было определить, к какой касте будет принадлежать наследник Никалента.
Драконенок с таким любопытством осматривал меня, что я даже не нашлась с ответом на его странный вопрос. Здравый смысл подсказывал, что грубить ни в чем не повинному ребенку — не самый лучший выбор. К тому же было непонятно, чего он тут забыл, да еще и в такое позднее время, когда его гулящий папаша за дверью развлекается. Заблудился? Или просто испугался и побрел куда глаза глядят? Еще и в одной пижаме, которая точно не подходила для прогулок по столь мрачному местечку в жуткую холодрыгу.
— Мама? — я присела перед ребенком на корточки и протянула ему руку. — С чего ты взял? Твоя мама тебя родила и подарила шанс на жизнь. А я не могу ей быть, ведь ты уже такой взрослый, а я только тут появилась.
— Ты стала новой женой папы, а значит, моей новой мамой, — доверительно сообщил он мне, сильнее сжимая в руках потрепанную зверушку. — Ты первая, кто меня не ругает. А первая мама, та, которая родила, она меня утопить пыталась, сразу, как я появился. Слуги об этом шепчутся, думают, я не понимаю. А остальные мамы, они меня травили. Ненавидели… Ведь я забираю их жизни, чтобы продолжать существовать. Ты тоже будешь издеваться надо мной и пытаться придушить подушкой?
— Погоди, я сейчас немного не поняла, — пробормотала я и потрясла головой, прогоняя туман нервного наваждения. — Как они могли пытаться тебе навредить? Ты же наследник этой семьи, а они, точно так же, как и я сама, просто рабыни, которых твой папаша покупает за спасибо. Вредить маленькому существу… У них совсем мозгов не было? Ладно, сейчас не о том. Скажи, что ты вообще тут забыл и почему ходишь в одной пижаме? Тоже собирался поесть, пока никто не видит, и заблудился? Я еще плохо ориентируюсь в замке? Ты тоже?
— Нет, я шел к папе, — покачал головой малыш, — он опять с Ламесой и не вспомнил обо мне. Но я рад, что она не стала моей мамой. Ты намного красивее ее. Она уродливая. Постоянно бьет меня и пытается отравить, но яд на меня плохо действует, еще после второй мамы.
— А почему твой папа позволяет ей так поступать? — у меня дар речи пропал. — Моя бы воля, я бы эту драную овцу сама бы придушила и на тот свет отправила. Он о тебе, что, совсем не заботится?
— Он забыл рассказать мне на ночь сказку, я без нее уснуть не могу, — пожаловался мне ангелочек. — А про свою фаворитку он не верит. Говорит, я все выдумываю, чтобы он все время проводил со мной.