Невеста скованного лорда
Шрифт:
– Кэтлин, что с тобой? – лорд Шенье смотрел на меня с волнением. – Ты наглоталась воды? Не можешь дышать?
– Из-за нити, – выдавила я, пытаясь вопреки спазму сделать хотя бы один вдох.
– Ах, это, – усмехнулся душегубец. – Ну, слово своё надо держать, – он кивнул подбородком на толпившихся на мостовой зевак, которым, согласно данному обещанию, мне следовало улыбаться.
Замёрзшая, уставшая, пережившая дикий ужас, я что должна была выдавить из себя улыбку?
– Это несложно, – подбодрил меня лорд Шенье и притворно растянул губы, показывая, что не
Не имея никаких других способов прекратить мучение, я повторила вслед за самозванцем. Растянула губы, делая вид, что всё происходящее меня радовало. К тому времени, как моё тело стало вновь способнодышать, мы уже сошли с пирса на мостовую.
– Наверно, вы хотели появиться со своей невестой красиво, – заметила я, ловя на себе изумлённые взгляды местных. – А в итоге идёте весь мокрый и несёте её такую же мокрую на руках.
– Главное, что она не рыдает и не бьётся в истерике. В остальном я возражений не имею. Особенно против ношения тебя на руках. Я, в общем-то, и веса твоего не чувствую. Ты, случайно, во Флуэне не голодала?
– И что, если голодала? Какая разница? – посмотрела на него с вызовом. – Недавно вам было всё равно, что я скоро умру.
– Смерть… Ты так её боишься?
– А вы – нет?
– Если родился, то смерти не избежать. Не смерть важна, а жизнь. Ради чего мы живём, вот что имеет значение. Если знаешь, ради чего живёшь, то понимаешь, ради чего не жалко и умереть.
– Вам будет не жалко?
– Мне? Ничуть. Я знаю, кто я и ради чего живу. А ты, Кэтлин? – спросил он, поднося меня к экипажу. Кучер уже распахнул для нас дверь и ждал рядом.
Лорд Шенье усадил меня, в грязном и мокром платье, на сиденье, обитое бархатом, и залез следом.
– В резиденцию, – велел он кучеру.
Дверь захлопнулась, экипаж застучал колёсами по мостовой, а я, несмотря на пробиравший до костей холод, не могла выбросить из головы вопрос. Кто я и ради чего живу?
Поразительно, но раньше у меня такого никто не спрашивал. И я об этом никогда не думала. Просто жила, как все. Может, с той лишь разницей, что мне везло чуть меньше, чем остальным.
Детство моё трудно было назвать лёгким. Но я терпела и ждала, когда повзрослею и смогу начать самостоятельную жизнь. Когда я достигла совершеннолетия, то не раздумывая собрала вещи и отправилась во Флуэнский замок на поиски работы. Там мне удалось устроиться служанкой в доме эрра, и всё наконец начало налаживаться. Мне оставалось совсем немного, совсем чуть-чуть, чтобы получить постоянную должность камеристки и зажить счастливо, безо всяких там приключений и поездок на острова.
Свою жизнь я хотела прожить просто и умереть как можно позже. Вот и все цели, которые я перед собой ставила.
– И что теперь, если я не знаю, ради чего живу? – спросила, обиженно глядя на лорда Шенье. Он, в отличие от меня, не трясся от холода и, расслабленно откинувшись на спинку сиденья, смотрел в окно. Услышав вопрос, он перевёл на меня свой угольный взгляд. – Разве это повод поступать со мной так, как вы, и отнимать у меня жизнь? Сами вы наверно никогда не голодали, не трудились тяжело и уж точно не ходили на рынок. Если у вас в кармане только два медяка и неизвестно, когда заработаете ещё, то вы постараетесь купить на них не жалкую краюшку хлеба, а как можно больше еды. Чтобы хватило надолго. Но вы, вместо этого, хотите разменять мою жизнь – а это, между прочим, не медяк какой-нибудь – всего лишь на жалкую краюшку. Я на такое соглашаться не хочу и считаю, что моя жизнь должна стоить намногобольше.
Лорд Шенье посмотрел на меня пронизывающим взглядом, будто за моей бравадой и колкостью видел страх и растерянность.
– Я не думаю, что цена твоей жизни – краюшка хлеба, – ответил он наконец. – Но если ты будешь сидеть там вот так и трястись, то можешь простыть и не приведи Твердыня… – он покачал головой, мол, простуды бывают тяжёлыми. – Даже до той краюшки, которой ты так боишься, неплохо бы сначала дожить, – он пригласительно распахнул руки. – Готов спасти тебя от верной смерти, – пояснил он.
Мои брови поползли вверх от изумления.
– Вы предлагаете мне?.. к вам?.. – показала дрожащей рукой на его колени.
– Послушай, Кэтлин, венчание откладывать мы не можем. Поэтому болеть тебе совершенно нельзя. На это у нас просто нет времени. Ты же не хочешь уйти ко дну вместе с этим островом?
– Ну уж нет, – ответила я возмущённо. – Ваши уговоры на меня не подействуют.
Лорд Шенье тяжело вздохнул и пересел со своего сиденья на моё. Сгрёб опешившую меня в охапку, повернул к себе спиной и прижал к груди. Я застыла, не зная, кричать и сопротивляться или понаблюдать, что он будет делать дальше. Но дальше он не стал делать ровным счётом ничего.
К моему удивлению, сам лорд не только не замёрз, но и оказался горячим. Спиной, прижатой к его груди, я ощущала жар крепкого и мощного в сравнении с моим тела. Я замерла, прислушиваясь к дыханию лорда Шенье. Ровное, спокойное, тёплое. Дрожь начала отступать.
– Знаете, – сказала я, охрипшим от холода и волнения голосом, – когда во Флуэне мне дали должность камеристки, я думала, что на этом все мои неудачи закончатся. Но потом со мной приключились вы…
– Да разве я похож на неудачу? – возмутился душегубец. – Посуди сама. Благодаря мне ты узнала своё настоящее имя. Теперь ты не безродная камеристка, а родовитая и весьма богатая заклинательница. К тому же, сегодня ты наконец вернулась домой, а завтра уже выйдешь замуж. И заметь, не за кого-нибудь, а за эрра! – даже сидя к нему спиной, я ощущала исходившие от него волны гордости.
– Что мне дела до мужа и богатства, если первого я не люблю, а вторым мне некогда будет насладиться?
Лорд Шенье хмыкнул и ничего не ответил. Мне дажезахотелось обернуться и взглянуть на его выражение лица. Казалось, мои слова его задели.
– То есть тебе совсем неинтересно твоё происхождение? – спросил он разочарованно.
– Не то чтобы совсем… – отозвалась я. – Но и сказать, что меня сильно заботит связь с семьёй, которую я никогда не знала, тоже неверно. Пожалуй, мне любопытно, но лишь отчасти.