Невеста смерти
Шрифт:
Но существовал еще и третий вариант. Левашов был реальным человеком и действительно обладал нужной информацией, которой ни с кем не захотел делиться, а заинтересованным людям она была до зарезу нужна. Выбить ее из него самостоятельно у них не получилось, и они решили напустить на него Гурова, рассчитывая на то, что с ним-то, столичным сыщиком, Левашов будет более откровенным. А уж потом приняться за самого Льва и вытрясти из него все, что он узнал. Но похитить не просто человека, а полковника-важняка из Москвы? Это уже попахивало беспределом покруче, чем в лихие 90-е! Или? Или ничего вытрясать не нужно, потому что… Лев встал и, достав из кармана
Ну вот все и встало на свои места! И не нужно Гурову ни от кого скрываться, отрываться от слежки и так далее, потому что ее просто не будет. Зачем им — он пока не знал, кому именно, — «светить» своих людей, если их можно просто расставить возле дома Левашова, а, может, даже в соседней с ним квартире поселить? Потому-то в записке номер телефона и не указали, чтобы Лев не мог договориться с Левашовым о встрече на нейтральной территории, например, на прогулочном теплоходике, где их слушать будет гораздо труднее.
Это открытие намного упрощало жизнь и дальнейшие действия Гурова. Открепив «жучок», он просто положил его в карман — у него были насчет него свои планы, написал на листке в блокноте несколько слов, а потом позвонил Виктору, попросив того подъехать к управлению, и спустился вниз.
— Куда едем, Лев Иванович? — спросил его водитель, когда он сел в машину.
— Улица Островского, дом 9, — ответил Гуров и, в свою очередь, поинтересовался: — Тебе не приходилось слышать о таком человеке: Левашов Сергей Николаевич?
— Слышал, что был у нас такой в ментовке… Ой, извините, Лев Иванович!
— Ничего, я привык, — успокоил его Гуров. — И чем он знаменит?
— Говорят, что попер в свое время куда не надо и поплатился за это, а подробностей не знаю.
— Ладно, сам выясню. Ты по дороге притормози возле какого-нибудь супермаркета — неудобно же в гости ехать с пустыми руками. Что у вас здесь взять можно, чтобы не отравиться?
— «Уралочку» купите, — посоветовал Виктор. — Водка местная, настоящая. За другие не отвечаю.
— Ладно, поверю на слово. Кстати, где здесь ближайший банкомат, а то я поиздержался?
— Да прямо возле супермаркета есть.
Когда они остановились возле магазина, Лев первым делом пошел к банкомату и, не колеблясь, снял с карточки почти все — вдруг за информацию платить придется? — а потом зашел внутрь. Закупив обычный джентльменский набор, состоявший из водки, различных нарезок, консервов и хлеба, он выбросил «жучок» вместе с чеком в мусорную корзину — пусть люди развлекутся — и вернулся в машину.
Они наконец подъехали к нужному дому — бесконечно длинной стандартной девятиэтажке еще советских времен постройки, значит, никаких архитектурных изысков не предвиделось, и 106-я квартира находилась на последнем этаже во втором подъезде.
— Виктор, ты подожди меня немного — вдруг хозяина дома нет или он негостеприимным окажется, тогда я быстро вернусь. Если же разговор получится, то я тебе позвоню, и ты поедешь по своим делам.
— Как же вы в гостиницу вернетесь? — обеспокоенно спросил водитель.
— На такси, чего же мне тебя среди ночи гонять?
Чтобы не тащиться пешком на девятый этаж, Гуров решил подняться на лифте, потому что на данном этапе ничем не рисковал, и, нажимая кнопку звонка квартиры, он страстно мечтал только об одном — чтобы Левашов оказался дома. Дверь, самая обычная, не металлическая, открылась довольно быстро, причем без каких-либо уточнений и вопросов. В проеме стоял немолодой мужчина с изрезанным глубокими морщинами лицом и твердым, неприязненным взглядом.
— Сергей Николаевич Левашов? — спросил Лев.
— Ну я. И что? — без малейших признаков удивления или страха ответил хозяин.
Гуров предъявил ему свое развернутое удостоверение, на которое хозяин равнодушно посмотрел и, пожав плечами, усмехнулся:
— Ну и что? Я таким тоже когда-то был.
— Поговорить бы нам, — сказал Лев.
— Так ведь не о чем, — пожал плечами Левашов.
— Ну, два мента тему для разговора всегда найдут, особенно под хорошую закуску.
— Пью редко и мало, а закуска меня и своя устраивает, — отрезал тот.
— И все-таки давайте попробуем, — просительно произнес Гуров. — Очень, — выделил он, — надо!
— Ладно, заходите.
Гуров прошел в идеально чистую квартиру, но это была чистота военная, казарменная, неуютная, которую поддерживал сам хозяин, потому что видно было, что женской руки в доме давно уже нет. Войдя вслед за хозяином в кухню, Лев увидел, что там царила такая же чистота, но вот мебель была старая и ветхая, эмалированная раковина в нескольких местах отбита, кафель над ней потрескался. Над чистым плафоном темный от копоти потолок, старые занавески пожелтели от никотина, да и вся квартира провоняла табачным дымом. Ну, конечно, когда курящий человек живет в доме один, он и смолит там где захочет, не заботясь ни о ком и ни о чем.
— Слушаю вас, — сказал Левашов.
Прежде чем начать говорить, Гуров достал из кармана блокнот и, раскрыв его на нужной странице, положил перед Левашовым. А там было написано всего два слова: «Квартира прослушивается?», на что хозяин только пожал плечами — не знаю, мол.
Достав «антипрослушку», Лев отправился проверять все комнаты, включая ванную и туалет, причем хозяин продолжал невозмутимо сидеть в кухне. Да, женщины в этом доме давно уже не было, но вот память о ней, точнее, о них, Левашов постарался сохранить: в ванной висели два женских халата, на полочке стояли женские шампуни, дезодоранты и кремы. В меньшей комнате на диване сидели старые куклы, а вот в другой, на старомодном серванте напротив кровати, стояла большая фотография, на которой на фоне какого-то здания был снят молодой, еще весело улыбавшийся Левашов. По обе стороны от него стояли женщина и девочка, которых он обнимал за плечи, а они, прижавшись к нему, радостно смеялись. Это явно были его жена и дочь, но вот что с ними стало? Погибли или просто, не выдержав тягот жизни, жена ушла от него, забрав ребенка? А Левашов их очень любил, потому и рамку с фотографией поставил так, чтобы видеть ее, засыпая и просыпаясь. Как бы там ни было, но Гуров решил пока этот вопрос не поднимать. «Жучков» в квартире не оказалось, а снаружи направленно могли слушать только большую комнату, потому что маленькая и кухня, где они, как это обычно делают все люди в России, собирались разговаривать, выходили на пустырь, так что некоторая безопасность была обеспечена. Вернувшись в кухню, Гуров сел к пустому столу — пакеты с покупками так и остались стоять на полу неразобранными, вытащил из своего телефона аккумулятор — береженого и Бог бережет — и только после этого сказал: