Невеста супергероя
Шрифт:
– Увы, - ухмыльнулся он и, поймав двумя пальцами прядь светлых волос, накрутил ее на указательный.
– Ну, я была… Обычной, наверное. Играла в куклы, пела песенки, любила, когда мама читала мне книжки. А ты?
– Мама говорила, что я родился с паяльником в одной руке и с молотком в другой. И с пропеллером в заднице - хмыкнул он, а ее сердце стремительно сжалось. Он впервые говорил при ней о своих родителях. – У тебя было много друзей?
– Да, там, где я жила до переезда сюда. Здесь как-то не очень задалось.
Они говорили и говорили до самого утра. Словно это был последний раз, когда им довелось побыть наедине друг с другом. Они жадно ловили слова друг друга, мечтая узнать больше.
А потом они просто сидели бок о бок, и Август достал из кармана штанов плейер, включая его и протягивая ей один наушник.
Тогда, деля вместе с ним эту песню, чувствуя тепло его тела у себя под боком и на руке, которую он сжимал в своей, переплетя их пальцы, ей казалось, что, когда они вместе – им все по плечу. И она отдала бы все на свете, чтобы вновь вернуться в эту ночь, чтобы прожить ее заново. Чтобы снова почувствовать на своем лице слепящие лучи восходящего солнца.
И его взгляд. Тогда он смотрел на нее так, будто она что-то нереальное. Ненастоящее. Будто она – самое настоящее чудо, которое пришло, чтобы спасти его.
Спасти того, чья работа спасать.
Глава 14. Это птица? Это самолет? Это Пламень!
До всплеска материи Нико особо не задумывался о своем будущем. Предпочитал, как говорится, жить одним днем, плыть по течению, и все в этом духе. Поступил в университет, в который всегда хотел, хоть и подумывал о карьере художника. Мама всегда говорила ему, что его замки из песка – чистые произведения искусства. Но то было в детстве. Уже будучи постарше, он за два дня заучил пресловутую таблицу Менделеева, хотя его одноклассники плевались от одного лишь ее вида. Он никогда не прилагал особых усилий, наука давалась ему сама. Видимо, он понравился этой заумной даме с первого взгляда, и ее мудрый взор пал именно на него. Беспечного лентяя, любителя понежиться на солнышке, пока Робин – его сводный брат - матерясь, стрижет газон в одиночку. После слов Робин обычно переходил к действию, набрасываясь на него с кулаками. Драки между ними были не редкостью. То из-за бытовухи, то из-за красивой новенькой, которая перевелась к ним в школу. Причин могло быть множество, но эти потасовки никогда не перерастали во что-то серьезное. Это понимала и Ива – его мачеха – поэтому никогда не вмешивалась.
Он уважал эту женщину. Нет, конечно, как любой ребенок, поначалу он принял новость о том, что у его отца закрутился роман, в штыки. Но ей очень быстро удалось расколоть его колючий характер. Где-то даже изменить его. А все благодаря ее железному - и в тоже время невероятно мягкому - нраву. С ней и Робином он начал бегать по утрам, увлекся спортом. Она же надавала ему по ушам и отправила заниматься наукой и дальше, уже в университет.
Как знать, что стало бы с ним, не случись тогда того серьезного разговора с Ивой и отцом за ужином. Хотя отец тогда по большей части молчал. Как и всегда, эта неугомонная женщина взяла все в свои руки.
Как знать…
Стал бы он тогда героем, обретя свои силы? Достался бы ему именно лед, ведь кто знает, по какому принципу люди получили свои способности? В тот день он забыл дома куртку и попал утром под дождь, промокнув до нитки. И все никак не мог согреться… Августа поглотило пламя. Или он поглотил его? Ами оказалась под завалами и отчаянно пыталась выбраться оттуда, просочиться, стать вездесущей, словно тень. Чтобы спасти подругу. Спасти Грейс.
Что, если бы он стал кем-то другим? Что, если бы и он остался совсем один? Наедине с этим поглощающим тебя изнутри безумием, когда ты просто не понимаешь, что происходит. Тебе кажется, что это все дурной сон. Точно сон, ведь этого просто не может быть. Крики, металлический запах крови и удушающий дым. И снова крики. Все громче и громче.
Тот день невозможно стереть из памяти.
И он мог тогда оказаться совсем в другом месте. Совсем один. И первыми его могли найти именно нацисты. Возможно, запудрили бы ему голову. Может, угрожали бы его семье. Как бы он поступил тогда? Как бы любой другой человек поступил тогда? Сломленный, напуганный и одинокий.
Он задумался об этом так сильно, что прошел мимо собственного дома. Точнее сказать, дома своей семьи. А почему он, собственно, об этом задумался? Это безумие, но в отражении влажного после дождя асфальта, ему вдруг почудился напуганный взгляд той девушки, которая похитила Лив.
Да еще и этот Август со своими иногда - конечно редко – умными мыслями.
Разворачиваясь в обратную сторону, чувствуя себя полным дураком, он ухмыльнулся. Как бы там ни было, ему нравилась именно та жизнь, к которой он пришел благодаря Ив и тому ужину, на котором ему вправили мозги. Теперь он герой. Ему нравилось видеть благоговение в глазах людей, которых он спасал от верной гибели. Ему нравилось чувствовать себя кем-то важным. Огорчало лишь то, что он был не в силах спасти всех.
Этим он и утешал себя, вспоминая растерянность и отчаяние в синих глазах той девушки, подчинившей себе стихию воды.
Он. Не. Может. Спасти. Всех.
Еще в самом начале своего геройства он первым же донес эту мысль до Ами и Августа, которые принимали поражения особенно близко к сердцу. Кажется, тогда с ним согласилась только Ами. Она всегда была разумнее их всех, хоть и часто увлекалась чем-то. До фанатизма.
Август же только недовольно фыркал. После того несчастного случая с его семьей и подругой, его будто подменили. Конечно, все понимали, как ему непросто пережить это, но даже его скорбь начала переходить все границы. Он менялся. Очень быстро, рывками. Его душа темнела, и они ничего не могли сделать с чувством вины, которое завладело их другом. Вскоре, Август начал искать свою вину во всем. Даже в том, чего еще не сделал. Он отстранялся от них все больше и больше, запрещал касаться себя, хотя Нико и Ами, пожалуй, были единственными людьми, которые все еще могли это делать. Нико при помощи резкого охлаждения, Ами благодаря смене свойств своего тела.
Но Август продолжал сходить с ума. Он не щадил себя. Порой, забывал, что ему тоже нужно есть и пить. Он бросался в любую опасность с головой, лишь бы спасти как можно больше людей. Наверное, он думал, что каждая спасенная жизнь ведет его все ближе к искуплению, но это не так. Это никогда не вернуло бы его семью, а жаждал он именно этого.
Он закрылся не только от всего мира, но и от самого себя. Перестал жить. Он существовал лишь с одной функцией: спасать жизни. Спасти, чтобы попросить прощения у тех, кого когда-то убил.
Все изменилось, когда появилась Лив. И не нужно быть опытным психологом или экспертом в отношениях, чтобы заметить это.
Но даже эти изменения не излечили его полностью. Нико слишком хорошо знал этого придурка до взрыва, чтобы видеть ту непробиваемую броню, которую он и не собирался снимать с себя. Даже для нее.
И зачем тогда, спрашивается, уводил ее у него? Черт, а ведь она и ему нравилась. Милая, красивая фигурка, да и вообще в его вкусе. Но, уже сейчас, он понимал, что проиграл с самого начала. Есть в этом мире то, что наука, пожалуй, объяснить не в силах. А именно – необъяснимое притяжение между некоторыми людьми. Просто иногда двух незнакомцев начинало непреодолимо тянуть друг к другу, и сопротивляться этому сродни пытке. Хотя откуда ему знать.