Невеста темного принца
Шрифт:
Я присмотрелась к парню. Небритость очень ему шла. Пит вообще выглядел непривычно мужественно. Несколько шрамов на шее и виске… Пара затянувшихся ранений на груди, покрытой темно-рыжими волосками и выглядывавшей из распахнутой рубашки… Голос – низкий, хриплый, словно простуженный.
Он присел, придерживая ладонью живот, и охнул. Движения давались ему с трудом.
Ума не приложу, что Джен имела в виду, сказав, что оставалась с ним ночами. Едва ли парень был на многое способен. Но сейчас, почти восстановившись и имея в распоряжении пустой дом,
Что-что, а Джен я ему могла доверить. Откуда-то знала, что Пит ее никогда и ни за что не обидит. Еще в лесу это поняла.
Прикусив губу, я прошла в спальню Демона и перестелила простыни. Сменила черные на бледно-серые. Потому что черные – только наши с Андреем. И если… когда он вернется, я постелю их обратно.
Обязательно.
Стараясь не задерживаться в спальне, я резко выдохнула и вышла в гостиную.
– Мне и на диване нормально, – тактично пробормотал Пит, но я махнула рукой.
– Не говори глупостей.
– Прости, Ани. Прости. Мой брат и дядя причинили тебе столько зла. Я пытался им мешать, как умел. Всегда дольше положенного отслеживал метку… Но… С такими людьми сложно спорить. Из Братства невозможно уйти по своей воле. Там далеко не все так плохи и фанатичны, многие хотели бы остановиться. Тем более теперь…
– Раньше надо было.
– Знаешь, я был рад, что меня ранили. Согласен был даже умереть. Намеренно не побежал с остальными. Потому что то, что творит с непокорными Блэр, – гораздо страшнее смерти, – Пит, кряхтя, сменил позу на подушках. – Я знал, что Он поймет: я предал, ослушался его приказа. Блэр всегда это понимает. И тогда… Я стал бы его марионеткой. Игрушкой без памяти, мыслей и собственного голоса.
– Чего он добивается? – тихо спросила, наклонившись и погладив его по плечу.
– Со мной этот психопат не делился. Слышал лишь, что он повернулся на каком-то венце, – фыркнул парень. – И постоянно жаловался на бедный магический фон, в котором он не может развернуться на свою полную мощь. И ты знаешь, Ани… Если это – не полная, то мне страшно представить, на что он еще способен.
Глава 21. Черные глаза
Мне снова снилось, что я бегу.
Туман хватал за лодыжки, мешая делать шаги. Ноги едва продирались через холодную вязкость, но я все равно старательно их переставляла.
Местность определить было трудно. Туман был таким плотным, что забивался в ноздри и мешал дышать. Внутри властвовал хаос, то взрываясь моими и чужими эмоциями, то скручивая их в крепкий, нерушимый клубок.
Я бегу от кого-то или к кому-то? Этого тоже не могла понять.
Кто-то внутри истошно орал, что надо остановиться. Но другой сопротивлялся, заставляя перемещаться быстрее.
Кто эти двое? Которая из них я? К кому прислушаться?
В плечо впилось что-то твердое, словно я задела ветку. Оно стиснуло кожу и вдруг хорошенько меня тряхнуло.
– Ани! – голос Мари пробрался под туманную завесу, и вокруг стало проясняться. – Проснись!
– Давно ты меня будишь? – сипло уточнила, разглядев раскрасневшееся лицо наставницы прямо над собой. Она казалась взволнованной.
– Да минут пятнадцать уже! Что с тобой происходит? – возмутилась Мари, вливая в меня какой-то кислый отвар.
– Наследство… Не отпускает, – вяло призналась, перехватывая кружку. – В такие моменты я очень не рада, что графиня. Лучше бы дестинкой оставалась, честное гоблинское!
– Графиня, дестинка – какая разница, Ани? – удивилась Мари. – Не кровь определяет человека, а человек – кровь. Я, как видишь, все свои титулы давно засунула в… ну… Ты пей, пей.
– А ты тоже аристократка? – я аж присела.
– А не похожа? Осанка с походкой не такие, как у Ксении Игоревны? – наставница широко улыбнулась. – Или не положено первокровной леди подставлять ведро ученикам, переевшим пасленов?
– А тролль их разберет, что им положено, – пробубнила, по-новому разглядывая Мари.
Я давно поняла, что с Карамзиной они дружат с юности, но никогда не углублялась в родословную госпожи Пламберри. В Академии никто не пользовался титулами, а на ней не написано… Ох.
– Мой Генри был лордом. Магом слабым, но чистой королевской крови. А сама я в девичестве Хэтэвей по отцу, но… Вообще-то мы с твоим профессором родственники, – Мари рассмеялась, глядя на задыхающуюся от сенсационной новости меня. – Ну, ты чего? Дыши глубже. Дальние, седьмая вода на киселе, как говорят здесь, в России… Можешь не верить, но я присутствовала при его рождении. Только ему не рассказывай.
– Да как же я ему… расскажу? – всхлипнула вдруг.
И рада бы поделиться с ним невероятно ценным фактом (даже представлять страшно, как выглядят новорожденные Мрачные Демоны). Да где ж его уши демонические теперь сыщешь?
– Но-но, не реви. Слезы силу пьют, а она тебе пригодится, – Мари похлопала меня по плечу и забрала пустую чашку. – Верить всегда нужно. В чудо, в Судьбу, да хоть в Святого Морфа… Я бы без надежды совсем потухла, потерялась. А так – пять лет верила в то, что смогу Генри моему помочь. Потому что раньше любые магические хвори лечили… Вот и я надеялась, что смогу. До последнего мига, Ани. Без этого никак.
– Спасибо, – я сжала пухлую ладошку в своей.
– За что? Ты девочка упрямая, и так бы не стала вешать нос, – меня потрепали по голове, как какого-нибудь ламбикура. Лохматостью я сейчас Арчи, возлежавшего на соседней подушке, даже превосходила. – Я верила в себя, а ты… сама реши, во что. Можно в себя, можно – в него. Вы оба сильные. Андрей много раз сетовал, что, останься у нас Высшая магия, и Генри, и Эмилия смогли бы выжить. Но тогда он кое-чего не понимал.
– Чего?
– Настоящая высшая магия – она вот здесь, – Мари ткнула пальцем мне в грудь. Туда, где размеренно стучало сердце. – Она на любые чудеса способна. Даже на те, что древним магам и не снились.