Невеста трех ветров
Шрифт:
Она подошла к воротам, потянула щеколду, а затем проскользнула в приоткрывшуюся щель. Где-то в ельнике посвистывала, щёлкала какая-то птица. Сосны и ели чуть трещали. И пахло… Вкусно, остро и пряно, и от этих странных запахов немного кружилась голова.
Лария пошла было мимо рыжих стволов, и вдруг в её спину что-то мягко ударило. Девушка обернулась. У ворот стоял Андраш, его плечи мягким сугробом укутывал белый меховой плащ.
— Доброе утро, Эрика, — сказал Восточный ветер немного простуженным голосом. — Идём есть, пока
— Что? — Лария растеряно захлопала глазами.
— Волки. Они выли всю ночь. Не слышала? Возможно, они всё ещё не далеко. Зимой хищники сбиваются в стаи. Съесть одну отбившуюся от людей девушку для них дело пяти минут. Хорошо, что я увидел, как ты выходишь со двора.
Андраш подошёл к ней. Медленно, почти вразвалочку. Лария почувствовала, как холод забирается под её шерстяной плащ.
— А… когда мы в пути, они же не станут нападать на нас? Правда?
Ледяные глаза глянули в её лицо. Восточный ветер наклонился, скомкал снег и бросил комок в рыжий ствол сосны. Попал точно рядом с бурым сучком. Лария едва удержалась, чтобы не хихикнуть: у сосны как будто появилось лицо: глаз и нос.
— Нет, — ответил Андраш равнодушно. — Нас слишком много. Думаю, нет. Хотя такое случалось в лютые морозы. Однажды волчьи стаи атаковали целое селение. Но сейчас зима только началась.
Лария невольно вздрогнула. Ей хотелось ещё что-нибудь сказать. Как-то завязать разговор. Может даже ответить шуткой, как Джайри. Чтобы сказала сестра? Что-нибудь вроде «а я как раз искала себе жирного волка на завтрак»? Или это слишком тупая шутка? Но, как всегда, при виде молодого человека, который ей нравился, Ларию охватила робость.
— Пойдём на завтрак, Эрика, — ровно повторил Андраш, предлагая девушке руку.
«А если я — не она? Что тогда?» — хотелось спросить ей, но вместо хоть каких-нибудь слов, Лария опустила глаза и коснулась его ладони дрожащими пальцами.
«Но вы же защитите нас, если нападут волки?», «с вами мне не страшна даже целая стая хищников» — все эти варианты и тысяча других крутились в мозгу, но казались до крайности глупыми и пошлыми.
Так, молча, они и вошли в дом, прошли в просторный обеденный зал, столь же простой, сколь и суровый, чья двускатная крыша, не отделённая потолком, покоилась на толстых прокопчённых балках. Андраш усадил девушку рядом с собой. По другую её сторону села принцесса, а за ней — остальные девушки. Юноши заняли места напротив.
— Дивная у вас природа, Андраш, — заметила Эрика. — М-м, как славно пахнет! А что это за блюдо?
Женщины в длинных платьях из некрашенной шерсти внесли несколько чугунков и стали разливать какую-то наваристую похлёбку по деревянным мискам.
— Рагу из зайчатины, — ответил Андраш.
— Какая прелесть! — улыбнулась Эрика. — Знаешь, такие простые и вкусные блюда мне нравятся куда больше разных изысков. В них есть что-то… настоящее, что ли. Или ты не согласишься со мной?
Восточный ветер усмехнулся.
— Простое блюдо — это кусок заветренного хлеба. Рагу из зайчатины для наших мест — блюдо скорее изысканное.
— Вот как? — Эрика улыбнулась и на её щечках показались ямочки. — И тебе доводилось есть этот самый кусок обветренного хлеба?
Она облокотилась о стол, положила на кулачок подбородок и, сияя улыбкой, посмотрела на собеседника мерцающими голубыми глазами, чуть притенёнными пушистыми ресницами.
— Доводилось, — уклончиво ответил он.
— Расскажешь? — принцесса наклонила голову набок.
И Лария почувствовала укол зависти. Как легко и просто у Эрики получалось общаться с необщительным собеседником! Все эти улыбки, вопросы… Казалось, нет ничего легче и проще, чем их задавать. Но почему горло самой Ларии будто сковали металлом?
— Как-нибудь, — ответил Андраш.
И тут одна из служанок споткнулась, и раздался громкий детский визг. Лария обернулась. Кричал ребёнок лет четырёх. Вокруг него уже хлопотала одна из женщин. Она поспешно поставила свой чугунок на стол и дула на краснеющее детское предплечье, задрав мокрый рукав рубахи, но мальчик вырывался и истошно кричал.
— Вынесите его на улицу, — распорядился Андраш.
Он не стал переходить на медовый язык, и Лария поняла, что, по-видимому, обитатели этого дома понимает наречие Элэйсдэйра. Служанка попыталась перехватить бутуза, но тот вырвался и завопил ещё громче. Эрика сморщилась, прижав пальцы к вискам. А Ларии вдруг стало жаль обожжённого малыша. Бедняге, наверное, больно и страшно.
Она встала, подошла к нему, присела и тихо сказала:
— Знаешь, а я видела сегодня утром девочку-волчицу. Она сидела перед вашими воротами и смотрела на них.
Ребёнок прервал громкий крик и обиженно посмотрел на девушку, громко сопя.
— Ты же знаешь, что волки могут унести ребёнка, если тот оказывается далеко от дома? — спросила Лария. — Видимо, та девочка решила пойти в лес, собрать шишки, чтобы затопить печь…
Ребёнок хлюпнул и снова закричал.
—… но она не заметила, что ушла далеко от других детей, — Лария снизила голос до шёпота. — Она шла и шла, а сосны всё сгущались, и ели нависали над ней хвойными лапами. Девочка очень испугалась, ей стало страшно. И очень одиноко. Особенно, когда в темноте загорелись зелёные круглые глаза…
Мальчик затих, вслушиваясь в тихий голос. Лария, забыв об окружающих, придвинулась к нему, продолжая сплетать историю. Женщина осторожно подула на плечо малыша, а затем тоже присела, с любопытством прислушиваясь к страшной сказке. А та всё продолжалась и продолжалась. Волки не обидели ребёнка, забрали девочку к себе, и та превратилась со временем в настоящую волчицу. Но продолжала скучать по дому, хотя и забыла, как выглядит её мама…
— Нам пора ехать, — прервал повествование Андраш.