Невеста викинга
Шрифт:
— Если раньше я не сдохну, — пробурчала Бренна. Она намочила тряпку и приложила прохладную ткань к лицу.
«Помнишь, почему ты так хотела идти с ним?» — напомнила себе девушка. Они покинули Донегол сразу после свадебного пира Мойры. Лодка была уже готова. Йоранд закончил ее парой недель раньше. Однако Бренна непременно хотела дождаться, когда Мойра благополучно выйдет замуж.
В ту ночь, перед свадебной церемонией, Мойра была явно озабочена. Тревога ясно читалась на ее обычно веселом лице. Мойра приставала к Бренне с расспросами.
— Мать ничего не говорит мне. Она хочет,
Бренна в недоумении замялась, но затем все же нашлась:
— У всех мужчин это по-разному. Спроси своего жениха. Он уж лучше всех знает, как ему лучше.
Потом была свадебная церемония, яркая и красивая. Отец Михаил читал молитвы своим сильным голосом. Присутствовал и предводитель клана Улад вместе с окружением. Правитель соседнего клана захотел лично присутствовать на венчании Мойры, их будущей королевы. Толпа одобрительно взревела, когда бронзовый ободок короны блеснул среди пламенных завитков волос ее сестры.
Брайан спросил Бренну, не сожалеет ли она, что ее церемония была столь простой на фоне ослепительно яркого венчания Мойры. Прислушавшись к себе, Бренна нашла, что ничуть не сожалеет. Она прекрасно помнила ласковый взгляд Йоранда, когда он произносил свою клятву, и видела, как смотрел на Мойру сын правителя Домналла, Фергус.
Бренна немного побаивалась за счастье Мойры, однако она не могла бы сказать, что не чувствует за нее радости.
Даже в присутствии Мойры наследник Улада как-то странно посматривал на детей, которые вертелись здесь же, в зале, в поисках вкусненького. Казалось, что он следил за ними. Фергус был достаточно умен, чтобы не обнаруживать своих чувств перед Брайаном у-Ниаллом. Всякий раз, когда Бренне случалось ловить пристальный взгляд холодных глаз Фергуса, она чувствовала дискомфорт, а Фергус радовался этому.
Йоранду этот человек также не понравился. Бренна это видела и знала, что он сам не понимает, почему Фергус вызывает у него такие чувства. Может быть, брак Бренны и не был по любви, но у Йоранда не было такого блуждающего взгляда. Хотя Бренна не могла рассчитывать, что Йоранд будет относиться к ней с уважением и тем более с любезностью, тем не менее она получала и то и другое.
Наконец Мойра стала невестой. В день свадьбы она была безумно счастлива. Это был ее день. Королевский титул, который она получала вместе с этим браком, делал ее счастливой вдвойне. Бренна надеялась, что счастье Мойры будет долгим.
И вот теперь они с Йорандом плыли в открытом океане, а ее трепала морская болезнь. — Уже лучше? — спросил Йоранд. Внешне оставаясь спокойной, девушка натянуто кивнула. К ее счастью, лодка коснулась берега, и Бренна от радости была готова плясать джигу.
Когда они плыли на юг от залива Донегол, то обнаружили, что береговая линия была скалистой. Торчащие из воды валуны не позволили им пристать к берегу вчера вечером, и Йоранд сбросил якорный камень за борт. Ночь они провели рядом, ютясь на изогнутом дне лодки. Если бы Бренну не мучила тошнота, она бы, пожалуй, даже получила удовольствие, созерцая звезды, зажигающиеся на ночном небе, подобно свечам в ризнице часовни.
К ее собственному удивлению, ей даже понравилось спать рядом с этим большим нормандцем. Конечно, прочная кровать на тверди суши была намного приятнее, но тихо спящий Йоранд успокаивал ее своим глубоким, мерным дыханием. Раз во сне он протянул руку и обнял девушку, прижав ее к себе ближе. Она чувствовала, как его дыхание ласкает ее шею сзади, чувствовала спиной, как бьется его сердце. Это прикосновение было настолько простым и естественным, что у Бренны заныло в груди. Она с удивлением обнаружила, что хочет чего-то иного от отношений с этим большим нормандцем.
Бренна перебралась через борт лодки и оказалась по колени в воде. Прибойная волна ласково накатывала на ее ноги. Лодка была практически вся вытолкнута на песчаный берег. Йоранда нигде не было видно. Мгновение спустя он появился с толстым канатом, который привязал к носу лодки. Бренна встряхнула тунику и обнаружила, что та была жесткой от соли.
— Должна выдержать, — сказал Йоранд, привязывая лодку к гладкому стволу земляничного дерева. — Пойдем, если вы готовы. Здесь недалеко, — показал он куда-то. — Там течение из бухты, и вода будет менее соленой.
Бренна кивнула, и нормандец взял корзину с едой и инструментами. Вдоль ручья вилась тропинка, и они пошли по ней под густую тень древнего леса.
Эта ночь выдалась холодной, но теперь воздух был наполнен ленивой теплотой, от которой хотелось завалиться и уснуть. От плодородной земли под ногами шел сильный и насыщенный запах. Девушка глубоко вдыхала запах земли, радуясь тому, что теперь стоит на твердой суше, на столь родной сердцу лесной поляне.
Рядом с ними шумел бурный поток воды, иногда спокойно выходя из берегов, иногда исчезая в бурной стремнине между прибрежных валунов. В этих стремнинах вода была особенно глубокой и чистой. Она думала о том, как бы вернуться сюда, чтобы отмыть кожу и волосы от соли. Но Йоранд шел вперед, уже миновав пару стремнин.
— Мы зашли уже далеко, — сказала Бренна.
Йоранд наклонился и зачерпнул в ладонь воду.
— Пить можно, — прокомментировал он.
Пока Бренна собирала сухие ветки для костра, Йоранд строил навес из ветвей кедра.
— Не дворец, — признал он. Нормандец стоял, уперев руки в бока, и задумчиво рассматривал постройку. — Но это должно защитить от дождя. Когда-нибудь я построю для вас шикарный шалаш.
— Когда-нибудь! — передразнила Бренна. — В течение года и одного дня. Не забыли? Если вы решили строить для меня дом, то нам здесь лучше не останавливаться надолго по дороге в Дублин, который вы так ищете.
Глаза нормандца потемнели, как море перед грозой.
— Если вы так торопитесь, то, возможно, нам не стоит задерживаться и в аббатстве, куда вы так стремитесь?
— Нет, Йоранд, — возразила Бренна. — Мы должны заехать в аббатство. Вы обещали.
— Заедем, раз обещал, — ответил Йоранд. — Я никогда не спрашивал, но теперь, думаю, самое время рассказать, что за дело у вас там.
Нормандец встал на колени и принялся бить камнем по кремню в надежде высечь искру, которая разожжет трут.