Невеста викинга
Шрифт:
Сольвейг сидела слева от отца. На ней были белоснежные киртл и туника. Золотистые волосы дочери вождя были заплетены в несколько кос и уложены причудливым узлом на голове. Она настолько светилась чистотой, что ее образ мог бы украсить фолиант Евангелия.
Кожа Сольвейг была бледна, как пергамент. Светлые брови сливались с лицом, делая ее еще более похожей на образ с иконы, если бы не ярко накрашенные губы. Бренна вдруг с острой болью поняла, что эта женщина не обделена красотой.
Но когда Бренна увидела Йоранда, остальные в зале — и злодей Колгрим, и эта стерва Сольвейг — куда-то растворились. Ее муж сидел неподвижно, как каменное изваяние, хмуро глядя перед собой. Даже сейчас его лицо напоминало
Когда Йоранд заметил Бренну, он встал и поприветствовал ее. Улыбка осветила его лицо. Сколько сил потребовалось Бренне, чтобы не кинуться к нему с распростертыми объятиями.
Следуя совету Рики, Бренна возвратилась мыслями в те дни, когда они были вместе. До чего же ярки были воспоминания! Столь же ярко и отчетливо сейчас она чувствовала угрозу, наполнявшую зал, где шел веселый пир. Бренна поспешила догнать Рику и уже не отходила от нее.
— Бьерн, это Бренна, — представила ее Рика темноволосому мужчине, сидевшему рядом с Йорандом. Бьерн вежливо улыбнулся гостье и спустя мгновение уже был всецело поглощен своей великолепной рыжеволосой женой.
Бренна заняла полагающееся ей место со стороны своего мужа. Йоранд пододвинулся и положил ей руку на бедро.
— Спасибо, что пришли, — тихо сказал он. — Я боялся, что вы не придете.
— Рика сказала мне, что вы хотите бросить Колгриму вызов, — сказала Бренна, пытаясь не отвлекаться на тепло его ладони. — Поскольку я хочу, чтобы вы отсудили старинную рукопись, мне необходимо поддержать вас. Торкиля, надеюсь, выслушает также и мое свидетельство?
— Свидетельство?
— Но вы так много говорили о том, что уважаете закон, — ответила Бренна. — Я надеюсь, что ваш высокий суд сделает правильный выбор.
— Что там она бы ни толковала о суде, скажи ей, что именно я, как первая жена, буду первой решать, что забирать у Колгрима, — сказала Сольвейг, наклоняясь к Йоранду и впиваясь взглядом в Бренну.
— Она про это ничего не знает, — сказал Йоранд, которого выводила из себя жадность Сольвейг. — Она даже не понимает, что это не суд, что сейчас начнется смертный поединок. Не беспокойся, ты свое получишь.
— Надеюсь, что так. Я кое-что заслужила за те страдания, через которые мне пришлось пройти из-за тебя. Сначала мне сказали, что тебя смыло за борт, и я должна была, как жена, носить траур. Затем, почти через полгода, ты появляешься с какой-то ирландкой, которую вздумал притащить сюда, в Дублин, — проговорила Сольвейг, злобно поглядывая на Йоранда. Затем добавила вполголоса: — Но раз уж ты решил наложить руку на богатства старого капитана, то знай, что Колгрим в подвале своего дома хранит награбленное серебро.
Йоранд изучал безупречно красивое лицо Сольвейг, словно видел его впервые. Сейчас, оглядываясь назад, он понимал, что когда-то ее красота больше заворожила его, чем возможности ее отца. Теперь же он видел, насколько пустыми были души и у Торкилла, и у его дочери. Каким же он был дураком, что согласился на брак с таким мелким существом. Йоранд подумал, что если бы не встретил Бренну, то мог бы довольствоваться браком с Сольвейг всю свою жизнь. При этой мысли его охватила дрожь.
Сольвейг, насколько он помнил, ничуть не изменилась, чего нельзя было сказать про него.
На его руку неожиданно легла маленькая рука. Бренна. Это имя стало для Йоранда талисманом, молитвой, которую шепчут в минуты безумия. Когда на прошлой неделе забавы с Сольвейг стали чересчур горячими, он вспоминал минуты близости с Бренной и несколько раз даже прошептал ее имя.
— Когда… это начнется? — спросила
— Очень скоро, — ответил Йоранд, накрывая ее руку своей, чтобы подольше удержать ее. Йоранд знал, что она не чуралась грубой работы, однако кожа ее ладоней сохраняла свою нежность. Он глубоко вдохнул, ловя исходивший от нее свежий аромат чистоты. Ее взгляд был ясен, и из глубин ее глаз смотрела душа. Возможно, этой ночью он потеряет ее совсем. Эта мысль одолевала Йоранда, однако он упорно теснил ее в уголки своего сознания. Какой прок в том, чтобы думать о худшем?
Словно в ответ на вопрос Бренны встал Торкилл и жутким криком заставил всех замолчать.
Бренна слушала в напряженном замешательстве, пытаясь понять, что говорит Торкилл. Словно почувствовав ее состояние, Рика наклонилась к ней и начала шепотом переводить:
— Сейчас он перечисляет всех, кто является свидетелем обвинения.
Бренна кивала в ответ. Ей так важно было понимать, что говорится.
Через какое-то время поднялся и начал говорить Йоранд. Сейчас, когда он говорил по-норвежски, его голос звучал для Бренны совсем непривычно. Ведь она привыкла к тому, что он говорил с ней на богато интонированном гэльском языке. Однако и сейчас его звучный красивый голос переворачивал все внутри ее. Бренне было искренне жаль, что она больше не сможет погружаться в эти низкие и глубокие звуки его голоса. Сейчас ей так хотелось заснуть и забыть обо всем этом кошмаре, что творился вокруг.
— Йоранд говорит, что Колгрим напал на него в шторм и сбросил за борт, полагая, что утопит, — шептала Рика. — Конечно, это нельзя считать нарушением закона, но Колгрим ударил его сзади, напав без предупреждения.
Колгрим вскочил с диким рычанием. Бренна вздрогнула.
— Колгрим требует поединка, — объяснила Рика. — Йоранд хотел вызвать Колгрима на поединок уже сегодня днем, когда тот только прибыл. Однако Торкилл запретил этот бой, потому что надо было сначала оповестить Колгрима, что Йоранд не утонул. Драться с призраками было не по правилам обычного поединка. В результате Йоранда даже посадили под замок, чтобы тот не бросил Колгриму вызов раньше времени.
— А что, обмен оскорблениями — это одна из затей Торкилла, чтобы развлечь гостей? — спросила Бренна.
— Я в своей стране была известным скальдом, [9] — раздраженно ответила Рика. — Однако здесь я всю неделю была без своего любимого дела. Торкилла не интересуют саги и поэзия, в которой не воспеваются его деяния. Увы, о его деяниях я не могу сказать ничего стоящего.
Колгрим кинулся на Йоранда, однако Торкилл., отличавшийся огромным ростом, успел встать между ними и растолкать дерущихся. Он заговорил громоподобным голосом. Когда вождь закончил свою речь, все встали и пошли к распахнутой двери.
9
Скальд — древнескандинавский поэт-певец. Жили преимущественно при дворах и дружинах конунгов.
Йоранд бросил на Бренну прощальный взгляд и решительно пошел наружу.
— Что теперь? — спросила девушка.
— Начинается смертный поединок, — сказала Рика, мрачно сжимая губы.
— Но я думала, что это всего лишь суд.
Рика печально покачала головой:
— Наверное, он просто не сказал вам. Это не суд, а смертный поединок. Победитель забирает все.
Неожиданно Бренна почувствовала сильное головокружение.
Мимо нее пронеслась Сольвейг. Она остановилась и, окидывая взглядом, сказала Бренне что-то язвительное. Из этой фразы Бренна поняла, что та осуждает ее за то, что она желает Йоранду плохого. Речь этой красивой женщины звучала как фырканье.