Невеста

Миллер Линда Лаел

Девлин почувствовал какую-то недосказанность.

– Ты чего-то не договариваешь?

Гидеон вздохнул и со стуком поставил свой стакан на стол.

– Она бродит где-то.

– Что означает «она бродит»? – огрызнулся Девлин.

Гидеон устало пожал широкими плечами.

– Почти каждую ночь я просыпаюсь и вижу, что она куда-то ушла. Иногда она сидит в гостиной и играет на пианино, а однажды я застал ее на полпути между домом и прудом.

– Что она говорит?

– Она сказала, что ходила в

сарай.

Девлин, запрокинув голову, осушил стакан и налил себе еще.

– Люди по-разному переносят горе, но что-то меня беспокоит во всем этом. Это не похоже на Уиллоу; то, как она вела себя, когда ребят привезли, было более типично.

– Знаю, – согласился Гидеон. – Вы слышали, что она сделала с фотоаппаратом?

– Да. Я бы и сам это сделал, если бы был там. Чертов хищник, фотографий захотел. Бога ради…

– Я никогда не понимал этого обычая, – признался Гидеон. Он помолчал в нерешительности, а потом продолжил: – Я подумал, может, было бы неплохо увезти Уиллоу куда-нибудь – так, ненадолго. Мы могли бы вернуться в Нью-Йорк…

Перспектива потерять Уиллоу, как порыв обжигающего ветра, пронеслась в исстрадавшейся душе Девлина.

– Нью-Йорк, – посетовал он.

– Только на время, – быстро вставил Гидеон.

– Думаешь, это поможет ей?

Гидеон опустил голову:

– Честно говоря, не знаю. Я даже не знаю, согласится ли она. Но мне нужно как-то повлиять на нее.

Судья не успел ничего ответить, как в дверь кабинета постучали. С разрешения Девлина вошла Мария.

– Сеньору Маршаллу телеграмма. – Она протянула сложенный лист дешевой бумаги.

Девлин рассеянно наблюдал, как Гидеон пробежал глазами текст, думая, что бы там могло быть написано. В конце концов, ему наплевать.

Стивен мертв, а Уиллоу, возможно, уедет и, может статься, уже не вернется. Всеми покинутый и безутешный, Девлин отвернулся, сложив на груди руки.

– Я просто не могу поверить, что ты в такой момент хочешь поехать кататься! – крикнула Дафна, поднося к заплаканным, покрасневшим глазам платок. – Уиллоу, твой брат мертв! Ты это понимаешь? Мы только что похоронили его, и в доме сейчас поминки!

Уиллоу рылась в чемодане, стоявшем в ногах ее детской кровати, вынула оттуда брюки и рубашку, которые собиралась надеть вместо черного атласного платья, что носила с сегодняшнего утра.

– Дафна, закрой рот и переоденься, – огрызнулась она. – Скоро стемнеет.

– Ты что, на самом деле думаешь, что Гидеон и твой отец позволят нам отправиться на прогулку?

Уиллоу сбросила ненавистное тесное платье и стала натягивать брюки. Она довольно долго молчала, потом бросила Дафне через всю комнату подходящую одежду.

– Они даже не заметят, что мы сбежали. Заперлись в кабинете, изливают свою печаль и скорее всего просидят там полночи.

Дафна

выглядела испуганной:

– Уиллоу, как ты можешь быть такой бессердечной, такой… такой веселой! Я думала, ты любишь Стивена!

– Люблю.

– Хочешь сказать, любила, – настаивала Дафна. Уиллоу вздохнула, натягивая сапоги.

– Я хочу сказать, «люблю», – поправила она Дафну.

Дафна побелела. Потом она все же стала надевать брюки и рубашку, которые бросила ей Уиллоу.

Гидеон сложил телеграмму и засунул ее во внутренний карман пиджака. Джек Робертс узнал об увлечении Дафны Стивеном Галлахером, вероятнее всего, от Хильды, и теперь направляется на Запад самолично. Наверное, было уже слишком поздно посылать ответную телеграмму и извещать его о том, что опасность, нависшую над добродетелью его дочери, устранили раз и навсегда.

Выйдя из дома в сад, Гидеон уселся на мраморную скамью. Сейчас ему не хватало только ссоры с отцом Дафны, вдобавок ко всему, что творилось с ним последнее время. Но, однако, рано или поздно ему пришлось бы объясняться с мистером Робертсом. Значит, это произойдет раньше.

– Сеньор!

Гидеон поднял голову и увидел кузена Марии, который стоял возле кустов сирени, нервно теребя в руках шляпу.

– Да, Хуан.

– Я Паблито, – сказал мальчик. – Я, сеньор, пришел сказать, что сеньора… она собирается ехать к холмам.

Гидеон встревожился:

– Уиллоу? Одна?

– Нет. С сеньоритой, которая тут гостит.

– Понятно.

– Вы не поедете за ними? Не вернете их?

Гидеон вздохнул. Если прогулка поможет Уиллоу справиться с тем, что произошло, он не станет мешать ей.

– Нет. Пусть едут.

В темных глазах мальчика сверкнуло одобрение.

– Si, – сказал он, повернулся и ушел из сада так же тихо, как и вошел.

Гидеон еще посидел. Было бы неправильно ехать за Уиллоу. Однако он не мог дольше оставаться в доме или поблизости от него. Чувство потери было слишком угнетающим.

Наконец, он решил пойти в участок, который принадлежал ему до того дня, когда он сложил с себя полномочия после смерти Стивена, и посмотреть, как идут дела у нового шерифа.

Лот Хьютон показался Гидеону порядочным человеком, способным справиться с трудностями такой работы. Он приветствовал своего предшественника смущенной улыбкой и хриплым «здрасьте».

– День добрый, – ответил Гидеон, снимая шляпу.

– Присаживайтесь, мистер Маршалл! – предложил молодой служитель закона. – Я принесу вам чашку кофе…

Гидеон взял стул, но отказался от кофе. Ему хотелось, чтобы поскорее пригнали скотину, купленную им для ранчо, и, он мог бы пасти ее, клеймить или что-нибудь в этом роде. Он не привык искать себе занятие только для того, чтобы убить время.