Невеста
Шрифт:
— Значит, ты хочешь стать ведьмой? — наконец спросил он, не поворачиваясь, когда я почти решила, что он забыл, что я все еще стою за его спиной.
Что я должна ответить? Что все еще хочу? И что произойдет после этого? Я стану женщиной, его женщиной, прямо здесь, прямо сейчас? Он повернется ко мне, обожжет взглядом, вновь пленит мой разум и тело своей божественной силой и страстью? Обнимет меня крепко, заставляя все тело дрожать от предвкушения будущих прикосновений? Накроет мои губы поцелуем, от которого закружится голова? А после унесет на ложе, где сделает меня своей?
Картинки, появившиеся перед мысленным взором, оказались настолько яркими, что пришлось сжать виски руками, чтобы прогнать их из головы.
А если я скажу, что передумала и больше не желаю ведьмовских сил? Он позволит мне уйти из Нави, больше не появится в моей жизни, забудется, как странный предрассветный сон, или он снова превратится в страшное животное, способное разорвать меня на куски, как это произошло с разбойниками в лесу?
Почему-то от мысли, что я покину Навь навсегда и больше не встречу ее Царя испугала даже больше, чем перспектива быть растерзанной львом. Все мое существо кричало, что я должна сказать да, но я молчала, мучительно пытаясь понять себя.
Чего же я хочу — стать ведьмой или принадлежать мужчине, что ждет моего ответа?
В какой момент Сокол перестал быть целью, а стал только предлогом?
И ведь я десять минут назад шла к Царю с вполне определенным желанием — объясниться, извиниться и проститься навсегда, надеясь, что смогу сама спасти жениха. Что добрые боги моего мира помогут мне в этом.
Почему же сейчас я не могу сказать нет?
Внезапно дверь за моей спиной отворилась и в комнату заглянула девушка и робко проговорила:
— Господин, прошу прощения в Агатовом зале у вас назначена встреча с Его Владычеством Силой.
Я с удивлением и трепетом поняла, что речь идет о боге воинов и охотников — Медведе Силе. Неужели это свирепое и справедливое божество сейчас находится где-то здесь, в Нави?
— Подождет, — рыкнул Царь, поворачиваясь, одним взглядом заставляя девушку, замершую в дверях, дрожать.
— Да, господин, — на грани слышимости произнесла она и в то же мгновение скрылась.
Бог же перевел взгляд на меня, и я поняла, что ноги мои вот-вот подкосятся.
— Так что? Каков твой ответ? — он двинулся ко мне, медленно, как животное на охоте.
— Я… я… — как я ни силилась произнести что-то еще, голос будто замыкался, не давая возможности говорить. Я могла только следить за тем, что мужчина подходит все ближе. Эта игра сводила меня с ума — он то удалялся, то приближался, то снова уходил, а теперь вновь шел на встречу.
Он замер на расстоянии вытянутой руки от меня.
— Ты должна выбрать.
Даже с такого расстояния я ощущала жар его тела.
— Если не выберешь сама, я сделаю выбор за тебя, — он сделал еще шаг ко мне и оказался рядом. А затем наклонился и поцеловал. Горячие губы накрыли мои, и все, что я могла противопоставить его напору — это упереться руками в его грудную клетку, будто ограждая себя, но на самом деле желая чувствовать ладонями мощное сердцебиение, которое с каждой секундой поцелуя ускоряло свой ритм.
Меня вновь влекло
Он целовал меня все жарче, я буквально таяла в его ладонях, блуждающих по моему телу, но нас прервал звук отворившейся двери. Я бы, пожалуй, не обратила на него внимания, но сладкие, такие нужные мне в тот момент губы, прервали поцелуй, и бог со злостью во взгляде посмотрел на того, кто посмел нас прервать.
В дверном проеме маячила точеная фигурка Лилит — той девушки, что помогла мне покинуть Навь в знаменательный день моего первого пребывания здесь.
— Господин, — рыжеволосая красотка явно была рангом выше той девушки, что заходила до этого, потому что смотрела на Царя прямо, и почти ничего не выдавало ее страха перед ним, — его Светлость Сила…
— Я знаю, — нетерпеливо прервал бог, недовольно кривя бровь.
— …ожидает вас и пребывает в весьма грозном расположении духа, — закончила Лилит, будто бы не заметив, что Царь уже ответил ей.
— Буду через пять минут, — недовольство буквально искрами отлетало от мужчины, — не успеет же он ничего разрушить за это время?
— Мы постараемся за этим проследить, — невозмутимо ответила девушка и беззвучно закрыла за собой дверь.
Бог повернулся ко мне:
— Как видишь, у нас мало времени, поэтому спрашиваю в последний раз — ты все еще хочешь стать ведьмой?
Я все еще чувствовала вкус его поцелуев на своих губах, прикосновение его рук на своем теле, поэтому чуть было не воскликнула «да!», но в последний момент прикусила язык.
— Если это значит, что я должна подарить вам свою невинность…
Каждое слово давалось натужно, будто я не говорила, а ворочала тяжелый мельничный ворот. И Царь не собирался мне помогать, наоборот, спокойно ожидал, когда я сформулирую свою мысль.
— …то нет.
Я твердо, собрав всю свою уверенность и силу в кулак, посмотрела в глаза богу, готовая к любой его реакции — злости, ярости, превращению в зверя или, наоборот, издевке надо мной, смеху — мол, кто я такая, чтобы говорить «нет» божеству. Но мужчина был спокоен и даже не удивлен.
— Ты настолько боишься меня? Или я тебе противен?
— Да, боюсь и нет, не противен. Я отказываюсь не поэтому.
— Ты передумала спасать своего жениха? — он пристально вглядывался в меня, будто каждое движение моих ресниц, каждое выражение моего лица имело для него значение.
— Нет.
— Что же тогда?
— Я так не смогу — оставаться невестой Сокола, став женщиной другого мужчины.
Навий Царь хмыкнул.
— Я не мужчина, не человек вовсе.
— Я помню. Об этом сложно забыть. Но в этой ситуации это не имеет значения. Я спасу его сама, без Силы ведовства. Или не спасу, но буду стараться. И не предам, — мне даже стало горячо внутри от этих слов, и мучительно стыдно, что еще минуту назад, я не помня ни себя, ни Сокола целовала другого.