Невеста
Шрифт:
«Что же делать? — думала я, закрыв лицо руками, будто стараясь спрятаться от всего происходящего, — куда подевалась вся моя решимость?»
Впрочем, вариантов у меня было не так много — либо отказать от ведьмовской силы, вернуться под стены Тверди и надеяться, что удастся все решить обычными человеческими методами, либо отдаться Навьему Царю, получить Дар и с его помощью спасать любимого. И, признаться, ни один, ни другой вариант мне не нравились, ведь в первом случае, все пережитое мной за последние дни, оказывалось напрасным и, более того, становилось совершенно не ясно, смогу ли я добиться чего-то своими ничтожными силами. Точнее, практически ясно, что шансы на успех катастрофически малы. С другой
Не знаю, сколько времени я просидела, раздумывая обо всем, но в какой-то момент в голове стало кристально ясно и чисто — я поняла, как должна поступить. Поэтому я стремительно переоделась в новое платье, лишь краем сознания отметив, что оно село по фигуре, как влитое, будто портной специально шил его для меня. А потом вышла из спальни и уже через пару минут путешествия по запутанным коридорам здания вслед за неразговорчивой служанкой, предстала пред очи Навьего Царя.
В широком коридоре рядом с внушительными деревянными дверьми толпилось около десятка разнокалиберных мужчин, своим видом напоминавших то ли мелкопоместных князьков, то ли заезжих скоморохов. Я подумала, что это посетители-просители, ожидающие встречи с богом Нави, хотя кто и что может просить у бога? Разве высшие силы ведут прием всех желающих, да еще и лично? Я решила, что придется занимать очередь, однако меня провели без остановки напрямую к Царю. Ни один из ожидающих не выказал ни недовольства, ни возмущения, но взгляды, проводившие меня были пристальными и внимательными.
Мужчина, несколько минут назад ласкавший и целовавший меня, сидел в своем кресле-троне в уже знакомой мне по прежнему посещению комнате с серьезным и несколько отстраненным видом. На нем красовалось гораздо больше предметов гардероба, чем в любую из наших предыдущих встреч — коричневые штаны, плотно облегающие мускулистые бедра, пиджак, ботинки и рубашка цвета топленого молока с расстегнутыми верхними пуговицами, открывавшая мощную шею, которая так и притягивала взгляд.
Когда я вошла в комнату и робея остановилась у входа, он поднял на меня глаза, окидывая цепким взглядом с головы до ног, отчего новая волна жара пробежала по моей коже. Я ожидала, что он что-то скажет, но бог только откинулся на спинку трона, будто предлагая мне самой начать разговор. К:н:и:г:о:е:д:.:н:е:т
Вся моя решимость улетучилась, и я мучительно долго стояла, рассматривая длинные ворсинки на ковре под своими ногами. Когда же молчание стало невыносимее того, что я должна была сказать, я наконец-то выдавила из себя:
— Еще две недели назад я знала, как проживу всю свою жизнь…
— Хорошее начало, — я услышала сарказм в голосе бога, — очень интригующее.
— Пожалуйста, не перебивайте меня, дайте сказать все, иначе я просто собьюсь. Мне и без того неловко. И страшно.
Он вздернул брови, но промолчал, приготовившись слушать.
— Я знала, что меня ждет — свадьба с любимым человеком, сладкий медовый месяц, а потом через какое-то время ребенок. А потом еще. Столько, сколько небом будет дано. Муж бы ходил на охоту и рыбалку с другими мужчинами, я бы с женщинами в лесу собирала грибы и ягоды, на огородах выращивала овощи, пшеницу. И жили бы мы просто, но дружно. Но, кажется, боги прокляли меня, — на этих словах я пристальнее вгляделась в лицо Навьего Царя — отразиться ли там что-то, подтверждение моих слов или несогласие, он ведь должен знать о таком. Но его лицо оставалось непроницаемым, только чуть сильнее, чем раньше, нахмуренные брови говорили о том, что ему не безразлично то, о чем я говорю.
Я почувствовала, что мои
— Прямо в день нашей свадьбы моего жениха забрали в войско, потому что началась война с нашими северными соседями. Вы ведь знаете от этом? — я задала вопрос, но ответа не получила — бог молчал, как я того и просила, — Нас даже не успели обвенчать, мы не смогли ни попрощаться, ни проститься, — продолжала я, глядя, как небольшая складка между бровей мужчины разглаживается, — и тогда я решила, что должна последовать за своим женихом. Я задумала спасти его, сбежать с ним. А если это не выйдет, то хотя бы поцеловать его на прощание. Я пошла за помощью к ведьме, которая живет в нашей деревне, но она обозвала меня дурой и отказалась помогать.
Навий Царь ни сказал ни слова, ни издал ни звука, даже не поменял позы, в которой сидел, но я буквально почувствовала, что он полностью согласен с Калиной. Это разозлило и обидело меня.
— Да, — почти крикнула я, — пусть я дура, если готова на все ради любимого.
— На все? — с убийственным спокойствием уточнил мужчина, впервые заговорив с начала моего рассказа.
— На многое, — исправилась я, заливаясь краской, но гордо вскидывая подбородок. Бог только усмехнулся, а я поскорее продолжила повествование, чтобы избежать новых двусмысленных вопросов и намеков, — и тогда я решила, что сама стану ведьмой. Мне сказали, что для того, чтобы получить ведовскую силу, нужно подарить свою невинность Навьему Царю.
Я чувствовала, что щеки мои пылают, а сердце колотится, как безумное. Смотреть в огненные насмешливые глаза бога было совершенно невозможно, поэтому я вновь принялась рассматривать ворс ковра.
— Но в тот день я… испугалась.
Внезапно Царь поднялся из трона, и я замолчала, вскинула глаза на него, не понимая, что он теперь станет делать, какова его реакция на мой рассказ. Хозяин Нави медленно двинулся ко мне, по дуге, как кот, выбирающий с какой стороны лучше наброситься на неосторожную пташку.
Не дойдя пары шагов он остановился.
— А сейчас? — на уровне моих глаз была выемка на шее мужчины, и мой взгляд сам собою скользил вдоль края его воротника, рассматривая и будто лаская его шею на расстоянии.
— Что — сейчас? — чтобы не смотреть в вырез рубашки бога, откуда сверкала смуглая и такая приятная на ощупь — я это знала наверняка — кожа, я вскинула голову выше и увидела глаза бога — они пылали алым, пронзая меня насквозь.
— Сейчас боишься?
Как мне ни хотелось гордо и самоуверенно сказать, что нет, не боюсь, как одна из прекрасных девушек-воительниц, готовая предстать перед целой армией противников, из древних сказаний, которые я слышала и тайно обожала в детстве, я ясно понимала, что боюсь до одури. Того, что, когда бог смотрит на меня, внутри моей груди разгорается пожар, того, что в такие минуты забываю про то, что я — чужая невеста, того, что стоит мне закрыть глаза, я вспоминаю прикосновения этого мужчины на своей коже. Но страшнее всего то, что, возможно, я больше никогда не смогу ощутить этого еще хоть раз, что, быть может, я в последний раз смотрю в пылающе-алые глаза и ощущаю жар могучего тела.
— Боюсь.
— Хорошо, — он хищно улыбнулся и внезапно увеличил расстояние между нами, отошел к столу, повернувшись ко мне спиной, оперся руками о столешницу, будто о чем-то раздумывая. Молчание затягивалось, и я уж было подумала, не ждет ли он, чтобы я поскорее ушла отсюда, дает понять, что больше говорить нам не о чем.
Возможно, я бы быстрее ветра выскочила за дверь, чтобы как можно скорее вернуться в Явь, но невидимая непоколебимая сила — не колдовская, а иная, живущая внутри меня — заставила мои ноги прирасти к земле, а глаза к широкой спине мужчины, полоске смуглой кожи на шее, что выглядывала сзади над воротом рубашки.