Невеста
Шрифт:
— И даже раньше, чем ты думаешь, малышка!
Голос, внезапно раздавшийся из темноты, заставил мое сердце пропустить несколько ударов, а потом пуститься вскачь бешенным галопом. Присутствие кого-то рядом само по себе пугало, но кроме этого было в звучавшем голосе что-то приторно-сладкое, омерзительное, от чего по коже прошел озноб.
— Кто здесь? — крикнула я, стараясь звучать угрожающе, — не смейте подходить!
Я вглядывалась в темноту, в направлении, где, как мне казалось, должен был находиться говоривший, но не видела
— Ух, какие мы грозные, — раздалось совершенно с другой стороны, и к моему ужасу, это был совсем другой голос — злой, грубый.
— У меня есть нож! — взвизгнула я, шарахаясь назад — подальше от голосов, но упираясь лопатками в городскую стену.
— Какое совпадение. У нас тоже, — говорил уже третий голос, озорной, смешливый, с нотками уходящими в фальцет.
— Что вам нужно? — я чувствовала, как мое горло сдавливает спазмом страх, — я буду кричать.
— Очень хорошо. Я как раз на это рассчитывал. Люблю, когда кричат, — четвертый голос оказался самым страшным — спокойным, хищным, пронизанным осознанием собственной силы, власти и безнаказанности. От этих слов, сказанных небрежно, с ленцой, кровь застыла в жилах. Я почувствовала, что колени дрожат и вот-вот подогнутся.
Я покачнулась и, если бы не надежный бок лошади, то непременно упала бы, потому что в этот момент я увидела, кому принадлежали голоса. Луна снова вынырнула из-за тучи, и я рассмотрела четверых разбойников.
Что это не заблудившиеся путники, не стражники или не просто случайные встречные я поняла сразу — весь их внешний вид говорил о сомнительном образе жизни: разномастная одежда, в которую не придет в голову одеться ни одному приличному человеку, наличие громоздких украшений — сережек и цепей, а также большое количество оружия, торчащего из-за поясов и голенищ сапог.
— Ну что, красотка, будем общаться по-хорошему или по-плохому? — процедил злой голос, принадлежащий тому, кто из темноты заговорил со мной вторым. Это был очень высокий медведеподобный мужчина. Не смотря на то, что он сутулился и при разговоре постоянно склонял голову вниз, он был выше остальных не менее, чем на голову. Серьга-кольцо, болтавшаяся в одном из его ушей, без сомнения, могла бы послужить мне браслетом. А в одной из огромных его ручищ я увидела меч, пожалуй, что с меня ростом.
От страха я не смогла произнести ни слова, поэтому испуганно молчала.
— Обещала кричать, а теперь примолкла. Это даже как-то неинтересно, — прозвучало с другой стороны и я смогла рассмотреть того, чей голос напугал меня сильнее всего. Это был жилистый человек с длинными волосами и тонкой аккуратной бородкой, разительно отличавшейся от косматых бород его спутников. На нем был приталенный камзол с расшитой шнуром оторочкой, узковатый ему в плечах и расстегнутый, потому что не сходился на талии — явно не с его плеча.
Я пребывала в странном оцепенении от страха, но при этом очень четко подмечала мелкие незначительные детали,
А еще я видела их взгляды — все четверо смотрели на меня, как коты на сметану, едва не облизываясь. Их глаза буравили меня, буквально въедались в кожу, прилипали к ней, словно пиявки. Мне казалась, что я могу ощутить их скользкие прикосновения.
Наконец найдя в себе силы, я проговорила:
— Забирайте лошадь, берите все, что хотите, только не трогайте меня, — я уже понимала, что мне так просто не отделаться, и что, едва ли их интересуют мой кошелек и Звездочка, но все же надеялась откупиться.
— Ха-ха-ха, — визгливо засмеялся самый мелкий из незнакомцев. Он поминутно то ли вздрагивал, то ли подпрыгивал, потрясая руками. Все его тело было будто на шарнирах — казалось, отдельные его части движутся не зависимо от других, — можешь оставить лошадь себе, — он мотнул головой, и многочисленные косички в его прическе заскакали в разные стороны.
— Цыть, Шило, если тебе не нужна кобыла, это не значит, что другие откажутся от халявы, — этот разбойник на вид оказался самым страшным — он был абсолютно лысым, с маленькими поросячьими глазками, сверкающими из-под едва заметных бровей хищно и хитро, а одну из дряблых щек украшал широкий и длинный шрам, похожий на уродливое раздавленное насекомое.
— Ладно, тебе кобыла копытная, а мне — двуногая, — взвизгнул мелкий и зашелся ехидным мерзким смехом. Остальные тоже оценили шутку, поддержав ее смешками — здоровяк заржал басом, длинноволосый хмыкнул, а лысый беззвучно осклабился.
Вот только мне было совершенно не до смеха, и не потому что, на мой взгляд, шутка была глупой, а потому что, отсмеявшись, все четверо двинулись в моем направлении, сужая кольцо вокруг меня.
Я вжалась спиной в стену, так плотно, что даже сквозь одежду чувствовала все неровности старой кирпичной кладки.
— Прошу вас, пожалуйста, оставьте меня…
— Сказал колодец жаждущему страннику, — продолжал юморить тот, кого лысый назвал Шило. Но на этот раз уже никто не смеялся — взгляды всех трех разбойников скрестились на мне.
— Не нужно, прошу вас, — я пыталась придумать какие-то причины, почему они должны оставить меня в покое, но понимала, что уже ничто не может остановить этих диких животных, почуявших добычу.
Еще одно сердцебиение назад они были далеко от меня, и вот уже нависают громадами рядом. Я рванулась вперед — хоть куда-нибудь, лишь бы попробовать убежать подальше, но ту же была отброшена обратно к стене. И когда до меня дотронулась чья-то рука, я не выдержала и закричала.
В ту же секунду рот мне закрыла чужая ладонь, а еще через мгновение мне его завязали какой-то тряпкой, затянув узел на затылке, и я могла только мычать и мотать головой из стороны в сторону.