Невесты Тёмного Герцога
Шрифт:
Юстас резко остановился, обернулся ко мне, заставив меня чуть не врезаться ему прямо в грудь, и нависнув сверху, грозно прорычал:
— Когда дело касается тьмы, не до шуток и не до домыслов. Вернётесь в свою комнату – взгляните в окно, разве это погода для самого сердца года? Помяните моё слово, если я не отыщу источник тьмы до завтра, всё графство завалит сугробами снега, а жители особняка погибнут один за другим уже к третьему дню.
У меня по спине побежали мурашки, до того он был серьёзен и страшен. Симпатичное – даже красивое – лицо
— Вы говорите громкие слова, сэр Стайлз, – с трудом произнесла я, припомнив звание этого человека.
— Я говорю, как есть, – строго оборвал он и, снова схватив меня за запястье, повёл дальше. – Поверьте мне на слово, с такими вещами лучше не шутить.
В этот момент мы вышли, наконец, в чистый, ухоженный коридор, и разница была столь велика, что трудно было поверить собственным глазам. Лекарь остановился возле высокого окна и посмотрел на улицу.
— Скоро пойдёт дождь. Шторм, ливень и град. Хоть я и не погодник, но уверен в этом.
Вдали раздался гулкий звон колокола, и несколько птиц, испуганно взмыли в небо, сорвавшись с ветвей молодой яблони.
— Служба началась, – задумчиво протянул он.
Я промолчала, ожидая дальнейших пояснений и боясь задать неосторожный вопрос, который может выдать во мне чужестранку. И не зря: через несколько секунд Юстас тяжело.
— Вот только сколько ни молись, Пресветлый не спасёт нас от грядущих бед. Возвращайтесь к себе.
На мгновение он крепче сжал мою руку – в знак прощания – развернулся и сделал уже несколько шагов прочь, но, заметив, что я так и осталась стоять у окна, обернулся:
— Леди Ялла?
— Помните, я сказала, что перепутала коридор? – едва слышно проговорила я.
Лекарь вновь подошёл ближе, так, что мне пришлось поднять на него взгляд.
— Вы не помните, где ваша спальня? – чуть хрипло спросил он, глядя на меня сверху вниз.
Я помотала головой и опустила глаза, совсем по-настоящему устыдившись того, что не знаю ничего об этом месте.
— Странно, – протянул Юстас. – Память должна была вернуться к вам. Кристалл Бонни относится к сильной артефактной магии…
В этот раз он не стал хватать меня за руку, а лишь коснулся ладонью спины в районе талии.
— Я правда ничего не помню, – прошептала я, пытаясь скрыть охвативший меня страх. Всё было слишком непонятно в этом мире.
Юстас лишь покачал головой и ничего больше не сказал до тех пор, пока мы не достигли той самой двери, на которую я некоторое время назад повесила красную ленту. И только тогда он поклонился мне:
— Не беспокойтесь, леди Ялла, с минуты на минуту вам принесут несколько свежих блюд, которые вы сможете оценить по достоинству, – и, сверкнув знакомой задорной улыбкой, ушёл в противоположном направлении.
Я же вошла в комнату и первым делом подошла к приоткрытому окну, которое распахнула настежь. С улицы веяло сладковатым запахом накатывающего мороза. Какой сейчас день, какой месяц? Каких холодов так боится Юстас? Мне было всё равно.
Мысли грелись о его прощальную улыбку и ощущение тепла на запястье…
И, возможно, я бы легла сейчас на кровать, покрытую шёлковым бельём, если бы на глаза не попалась невесть откуда взявшаяся на тумбочке записка. Взяв её в руки, я с удивлением отметила, что письменность понимаю, хоть и с трудом, словно первоклассник.
“Для графини Яллы Лерроувуд”, – гласила надпись с наружней стороны. С немалым интересом я взяла записку с тумбочки и прочла:
“Милая, любимая Ялла! Жду тебя сразу после проповеди в том месте, где ты лишилась своей невинности. Дело не терпит отлагательств.”
Я нахмурилась.
От кого пришла записка, догадаться было не трудно, но вот что за проповедь, когда она кончается и, главное, где это Ялла (кем бы она ни была) лишилась невинности?..
Я отбросила в сторону записку и вновь вернулась к окну, размышляя о том, как бы мне оправдаться при встрече с двуличным послушником. Охранники при входе, строгий выговор матери, тёмная магия?
И тут небо потемнело. Я поморгала – но светлее не стало, словно солнце внезапно село или прикрылось луной, как во время затмения. Сердце моё застучало, и тем сильнее, когда в нос ударил резкий запах мяты.
— Что за… – начала было я, но не смогла договорить, потому что что-то холодное вдруг сжало моё горло. Несколько хриплых, сдавленных звуков удалось мне выжать из себя, прежде чем перед глазами начало темнеть. Я хваталась пальцами за шею, но не чувствовала на ней ни пальцев, ни какого-либо иного инородного объекта.
Только холод.
И пустота.
Вдали раздался двойной удар в колокол…
Глава 7
ЭВА
Высокий гулкий звук разнёсся по особняку, проникая сквозь запертые от мороза окна и требуя поторопиться припозднившихся прихожан. Я ускорила шаг, желая прийти первой и встретить прибывших как полноправная почти хозяйка, получив преимущество перед менее расторопными гостями. Моя задача была слишком важной, а потому любая деталь стоила внимания: кто где разместился, с кем прибыл, во что одет.
Задумавшись о предстоящем деле, я не сразу осознала, что остановилась посреди коридора, задумчиво глядя на раскинувшийся цветочный куст. Розендариум, с любовью выращенный общими усилиями матушки и Мелиссы, теперь имел чахлый вид: стебель почернел, листья начали увядать и осыпаться. Я с сожалением посмотрела на поникшие бутоны, понимая, что не в силах предотвратить его увядание.
— Эти цветы не терпят холод, – вымолвила я, легко касаясь бутона, который на глазах осыпался пеплом.
— Больше холода растения не переносят черную магию, – бесцветным голосом возразил отец. – Поспешим, милая, мы непременно должны найти его.