Невезучая или эльфы, как они есть
Шрифт:
В гостинице, ректор вытряхнул содержимое своей сумки на большой стол, нашёл рулон специально замагиченых от копирования листов, смахнул всё ненужные со стола вещи на пол, взял карандаш, и начал думать. Через десять минут его немного отпустило. Листы были исписаны вдоль и поперёк, но главное, у Аеллира появились идеи. Он оценил положительные стороны нового статуса, взвесил риски и начал мысленно накидывать новые пункты своего тщательно продуманного плана. Он не собирался отказываться от намеченных целей ни в отношении Ани, ни в отношении своего ректорства, однако в связи со сложившейся ситуацией нужно было срочно вносить коррективы.
Самой большой дырой в его плане с самого начала являлась Анина безымянность. Сколько бы ни старался Аеллир спрятать ее у всех на виду, всё равно
Однако обо всём этом Аня ничего не знала. Все окружающие ее мужчины старательно оберегали ее от тревог. Для этого магистр Анрой сделал всё, чтобы Ане в его доме жилось легко и свободно: приструнил прислугу; позволил читать его записи и свободно приводить в дом гостей; открыл все двери, и старался по-своему развлекать, обучая некромантии. Аеллир же перекидывал девочку с одной подработки на другую, не позволяя ей задерживаться в одной части города дольше, чем на несколько часов. Заинтересованный в благополучии своей подруги Тираель со своей тайной охраной реагировал не менее быстро, чем сам Аеллир, незаметно для девушки пресекая любые ее контакты с недоброжелателями или с теми, кто по недалёкости ума поверил словам настоятельницы храма Света. Элис так же перебрался к Учителю только с одной определённой целью — изучить поведение подопечной и выработать стратегию для ее эффективной защиты. Однако в этом случае что-то пошло не так.
Всё, что касалось Ани, превращалось для Элиса в неразрешимую головоломку. И не один Аеллир начал замечать, что рядом с Аней Элис начинал резко тупеть и превращаться в только что вышедшего из пещеры тролля. И это Элисавиель — умнейший студент, чьими заслугами с гордостью похвалялся самый несговорчивый настоятель храма бога Тени, тот, у кого за плечами был небольшой, но всё же опыт работы телохранителем, оказался неспособен уберечь непутёвые девчонку, причем ни от монстров или врагов, а от собственной непроходимой глупости.
Впрочем, после того, как Ришалис назвала Аню вестником перемен, всё встало на свои места, ведь другого от вестников ждать не приходилось. Сами они ничего вроде бы не делают — живут мирно и от обычных жителей планеты не отличаются, но стоит богам решить, что нужно что-то поменять или встряхнуть народ и напомнить о своём существовании — они тут как тут. То книгу с древним проклятьем с полки снимут, то знакомство заведут, а знакомый окажется опальным принцем, то сами голову в петлю по глупости сунут, а их потом всем миром спасают.
Аеллир об этом знал и раньше, но с вестниками ни разу не встречался. Теперь же он лично убедился в том, что любой человек и даже не человек, находясь рядом с Аней, будет прямо или либо косвенно вовлечен в водоворот, казалось бы, не связанных друг с другом событий, и чем ближе он будет к эпицентру, тем труднее ему будет.
Так «застрявший» Тираель, ухитрявшийся десятилетиями тянуть со своим назначением, отказывающийся расти и признавать тот факт, что является единственным приемником своего отца, лишь раз встретив девочку Аню, осознал, что как бы ни была привлекательна мысль навсегда остаться ребёнком — в таком виде он ей не нужен. Впрочем, как истинный эльф, Тираель всё же не собирался легко сдаваться и не стал взрослеть сразу, а покинул Землю в понимании людей незрелым подростком, и уже вторая встреча с ней открыла ему глаза на то, что взрослеть ему всё равно придётся. Что и произошло в тот момент, когда Аня в очередной раз попала в беду.
У забравшего ее с Земли студента Шэндара проклюнулась тщательно скрываемая им неприязнь к некромантам, которая грозила вскоре перерасти в ненависть, а его дружеские отношения со студентом Элисом дали глубокую трещину. Но не Аня была тому виной, а его собственное эго и тайна, которую Элис хранил от своего мнимого друга долгие годы.
Однако это мелочи по сравнению с тем, как изменилась жизнь самого студента Элиса после встречи с Аней. Аеллир припомнил, в каких немыслимых передрягах его студент уже успел побывать благодаря своей подопечной и искренне ему посочувствовал, твёрдо решив, что до последнего не станет сообщать тому, кого он охраняет, и чем ему это грозит. Неведение для него в этом случае только во благо, хотя, если подумать, он и так знает больше чем кто либо.
Кстати влюбчивому, но непостоянному супругу Ани в этом плане повезло значительно больше. Как сказала Ришалис: ветряная богиня снова его уберегла. Артур Вэлдари Рэн, которого в большей степени привлекла в девушке ее симпатичная мордашка, чем ее необычная сила, оказался заложником самоуправства верной прислуги и собственных договорённостей, и вместе с желанной женой получил в придачу еще и вторую — эльфиистую и не менее проблемную. Так что он практически сразу столкнулся с тем, что неожиданный подарок небес оказался ему не по зубам. К тому же из лабиринта Смерти вернулся его отец — магистр Анрой, которого не ждали еще как минимум лет десять.
Аеллир отложил карандаш и задумчиво побарабанил пальцами по столу. Возвращение магистра Анроя заставило многих в Совете схватиться за сердце и картинно закатить глаза, тем не менее, именно с его возвращением храм богини Смерти начал «оживать». Новость о его возвращении разлетелась по королевству с немыслимой скоростью, и разбежавшиеся за время его отсутствия некроманты заспешили в Брандор: кто за советом, кто за обещанной, но не выплаченной платой за задание, а немногочисленная молодёжь на курсе некромантии воспрянула духом и начала проявлять интерес к учёбе. Это не могло не радовать Аеллира. Он как мог, поддерживал это направление, но после того как исполняющим обязанности настоятеля храма Смерти стал друг госпожи Рэи, ему стало трудно добиваться того, чтобы в академию для обучения молодёжи направляли не только некромантов ушедших на законный отдых, но и молодых опытных специалистов. В высших кругах некромантов у него не было рычагов давления, поэтому приходилось просить и ждать. К тому же, попадая в храм на распределение заданий, молодежь как-то быстро охладевала к своей силе и к специальности в целом, и Аеллир не знал, как с этим бороться. Анрой пообещал это исправить, как только удастся выйти из дома, и эти перемены эльфу по-настоящему нравились.
Что он не мог сказать о собственной избранности. Такие перемены грозили ему непрекращающейся головной болью: начиная от увеличения нагрузки на любимой работе и заканчивая нежелательным общением с самой верхушкой эльфийской элиты. Аеллир, конечно, понимал, что и без Ани ему рано или поздно пришлось бы столкнуться с тем, что интересы двух королевств: людей и эльфов однажды пересекутся и ему придётся выбирать, на чьей он стороне, однако в воображении картина будущего всегда рисовалась ему в пасмурных тонах, где от него, Аеллира, ничего не зависело и он ничего не мог изменить.