Невезучая попаданка, или Цветок для дракона
Шрифт:
— Рана уже затянулась. Поразительно! Подобной регенерации я не встречала со времён… Да никогда не встречала! Лишь слышала о таком. Девочка, у тебя в роду драконы были?
— Нет, — покачала я головой, которая уже практически не болела. По крайней мере — сама рана, а внутри лишь лёгкие отголоски остались.
— Тот, у кого в роду дракон — сам становится драконом, — возразил лорд Линдон. — А нашей крови в этой девушке нет.
Интересно, он это определил так же, как все окружающие видят во мне отсутствие признаков оборотня,
— Потрясающе! — целительница поводила пальцем у меня перед носом, наблюдая, как я слежу за ним глазами. — Сотрясение если и осталось, то совсем лёгкое. Немного полежать — и всё окончательно пройдёт. Скажи, исцеление — это твой личный дар, или он сцеплен с зеркальным?
— Сцеплен, — подтвердила я, решив не вдаваться в подробности. Оба моих родителя исцеляются почти мгновенно, но лишь мамины родные были зеркальщиками. От кого именно я унаследовала регенерацию — не знаю, но не видела смысла всё это объяснять здесь и сейчас.
— Удивительно! — в который раз покачала головой женщина, потом распрощалась с нами и ушла.
Олдей тоже ушёл порталом, который дракон открыл ему к месту зачёта. Хотя Килиан и прикрывал, как оказалось, всех присутствующих — кроме меня, гад такой! — своим собственным щитом, но присутствие целителя там, где есть потенциальная опасность, положено уставом академии. Как правило, это старшекурсники или же аспиранты, как Олдей. На физкультуре, кстати, такой тоже был, только я его не заметила — сидел где-то в сторонке.
Всё это дракон рассказал мне, пока я вылёживала назначенные госпожой Глинисой местные полчаса, а он сидел рядом и развлекал меня разговорами. С целителей разговор перешёл на мою регенерацию.
— В нашем мире подобной особенностью обладаем лишь мы и перевёртыши. Оборотням в этом плане тоже повезло, до нас, конечно, им далеко, но если сравнивать с остальными расами, исцеляются они тоже быстро. Хуже всего дело обстоит с человеческой расой, такая рана, как у тебя, без помощи мага-целителя заживала бы несколько дней, переломы неделями срастаются. В общем, не повезло им. Но ты ведь не совсем человек, не так ли?
— Не совсем, — теперь мне кивалось легко и безболезненно. — Я человек почти на восемьдесят семь процентов. Точнее — на восемьдесят шесть и три четверти процента.
— Какое интересное число, — что-то прикинув, дракон удивлённо поднял бровь.
— Нечеловеческая наследственность с обеих сторон идёт, вот и получилось так неровно, — пожала я плечами.
— Значит, не совсем человек, — лорд Линдон кивнул словно бы самому себе. — Я что-то такое подозревал. И чья же у тебя вторая кровь? Оборотней?
Я вспомнила — о том, что частично оборотень, говорила ещё в лесу, об этом знал совет магов и тренер. Но вот дракон этого, кажется, не слышал. Захотелось подтвердить,
— Пообещайте, что никому не расскажете!
— Что именно?
— Про мою вторую расу.
— Это такой страшный секрет? — улыбнулся дракон.
— Нет. Просто… Не хочу, чтобы подумали, что я примазываюсь.
— К кому?
— К императорской семье. В общем, мой отец — перевёртыш.
Пауза. Дракон недоверчиво в меня всматривался, но ничего не говорил. И я зачастила:
— Мне от них ничего не надо, правда! Я же понимаю, что мы на самом деле не родственники, это просто совпадение, закон параллельных миров, двойники и всё такое. Но… так уж получилось.
— Но ты не похожа, — мужчина продолжал в меня всматриваться. — Ни единой чёрточки. А они все на одно лицо, ты же сама именно поэтому опознала Ройстона с Даританом. Кровь перевёртышей слишком сильная.
— Кровь моей мамы оказалась сильнее, — я пожала плечами, а потом, включив на мультибраслете фотоальбом, выбрала свою любимую фотографию. — Вот, смотрите. Это старый снимок, мы здесь ещё дети, зато все вместе. Вот мои родители, видите. Мы с братьями в маму пошли, а сёстры — в папу.
— Это же… Фил! Только… волосы… — дракон ошеломлённо рассматривал зависший в воздухе снимок. — Кажется, теперь я понимаю твою реакцию на него. Перевёртыши очень похожи, но чтобы настолько…
— Теперь верите?
— Верю. И твоя регенерация, и то, сколько ты знаешь о перевёртышах… Просто у наших такого ещё не случалось, чтобы ребёнок на отца похож не был. Даже если мать — дракон. Впрочем, мы-то как раз-таки все разные, — бормотал он, вглядываясь в снимок.
— У наших тоже не случалось, — усмехнулась я, — пока отец маму не встретил.
— Скажи, пожалуйста, Габриель, — дракон так и не отвёл взгляда от снимка, — кто из этих девушек Вереск? То есть, Хизер. Хотя, они так похожи… близнецы? А как зовут вторую?
— Да, близнецы. Это Кэти, а это Кристи, — пусть сёстры и близнецы, но мы-то никогда их не путали. — А Хизер — вот, — и я указала на девочку, на вид лет восьми, сидящую у отца на левой руке.
На правой с удобствами устроилась я.
— Но… у неё же светлые волосы, — выдавил дракон севшим голосом.
— Да. Единственная блондинка среди нас. В дедушку пошла.
Вообще-то, в моего дедушку, а в своего биологического отца, но это несущественные детали.
Дракон молчал. Долго. Удивлённая этим, я оторвала-таки взгляд от своей семьи, по которой безумно скучала, и посмотрела на него. И аж вздрогнула. Потому что такой убитый взгляд бывает лишь у тех, кто испытал самое страшное разочарование в своей жизни.