Невезуха
Шрифт:
Ее чудесные глаза, наполненные слезами, смотрели на меня с любовью и надеждой на то, что я снова все исправлю. Я попробовал улыбнуться, но непослушные губы никак не хотели раскрываться в ободряющей улыбке. Ну и ладно, представляю, какая бы гримаса у меня получилась от боли, да если к ней добавить кровь, бегущую по подбородку, ну, точно картина маслом, вампир на последнем издыхании. Помучавшись пару минут, я все-таки смог прохрипеть:
— Все будет хорошо. Держись.
— Правда? — спросила она.
Что, блин, за дурацкий вопрос? И как на него отвечать? Что все будет хреново, как всегда, так это и так ясно из подтекста.
— Да, — промычал я и отвернулся от нее. — Правда.
Стал глядеть в потолок, мысленно настраивая себя на скорую смерть. Но потом вспомнил про робота и неимоверным усилием приподнялся на десяток сантиметров и посмотрел вдоль туннеля. Робот находился на том же месте, где я в него стрелял. Он не шевелился, платформа опустилась на пол, и это было хорошо. Правда, пока непонятно, почему он не пошел дальше, то ли терминатор охранял определенную территорию и поэтому за нами не погнался, то ли вырубил нас одним выстрелом и посчитал дело законченным, а после этого занял сторожевую позицию на границе, чтобы нарушитель не прошел, то ли все-таки последним выстрелом я у него что-то повредил. В любом случае, у нас появился шанс. Нет, не у нас, у Мии, я-то уже списанный материал, со сломанным позвоночником мне куда? Правильно, только в морг.
Девушка закашлялась и долго выкашливала из себя то ли обед, то ли свои внутренности, потом подползла ко мне и положила свою голову мне на живот. Блин, тяжело-то как, но я потерплю, недолго мне осталось.
— Я думала, что умру, — сказала Мия. — Со мной еще никогда такого не происходило. Я полетела, и мне это даже немного понравилось, но потом очень больно было приземляться. Кстати, этот скафандр меня спас, он словно надулся и принял большую часть удара на себя, а еще он меня подлечил, оказывается, в нем есть встроенная аптечка, именно поэтому я с тобой сейчас могу разговаривать. А как ты?
— Никак, — ответил я. Кашлять и мне хотелось, но я боялся, что сразу сдохну, если хотя бы чихну, порвется позвоночник и все, именно поэтому я говорил тихо, едва слышно, кое-как раздвигая губы. — Я даже пошевелиться не могу, у меня, похоже, позвоночник сломан.
— Но ты же шевелился, — поправила она меня. — Ты поднимал голову, ты поворачивал ее, может на самом деле все не так уж плохо?
— Может и неплохо, — выдохнул я тяжело застоявшийся в груди воздух. — Может действительно отлежусь и пойду своими ногами. Надо в это верить, иначе как-то совсем плохо получается. Но лучше всего тебе все-таки признать, что могу умереть, и ты останешься одна.
Именно после этих слов я вдруг почувствовал жжение в животе, там, где раньше прятался древний. А вот что произошло после этого, я не могу объяснить. Мое тело неожиданно разогрелось, волна тепла пронеслась по мне снизу доверху и спустилась обратно до живота, прошла по ногам, вновь поднялась вверх, долбанула по моим многострадальным мозгам, и я вдруг почувствовал, что боль ушла. Совсем. Я даже дышать полной грудью смог. А еще мне стало легко как никогда. Я готов был взлететь к потолку и оттуда смотреть печально и снисходительно на этот мир.
— Если ты умрешь, умру и я, — печально произнесла девушка, она взяла мою безвольную руку, положила на свое лицо, и я почувствовал ее горячие слезы. — С тобой мне умирать не страшно, просто как-то жалко, что мало пожила, и почему-то очень грустно. Но с другой стороны, все же умирают рано или поздно, никто не живет вечно, мои мама и папа умерли, их убили, мой маленький братик тоже погиб, он не смог стать искином, в его мозге что-то сломалось, а теперь пришла и моя очередь. Мне хорошо было с тобой, Макс. Ты добрый и сильный. Спасибо тебе за все. Нас так и найдут вместе.
— Ага, — сказал я и погладил ее по голове. — Так и будет. Так нас и найдут, ты на мне, я под тобой, маленький, беззащитный, хрупкий…
— Это кто у нас маленький, беззащитный и хрупкий? — с подозрением в голосе спросила Мия. — Это ты сейчас о ком?
— Это я, маленький и хрупкий, — печально ответил я, слезы душили меня, впрочем, вру, мне смеяться хотелось. — Меня каждый робот обидеть может. А вот ты не такая, ты смелая, ловкая, быстрая и сильная…
— Я тебя на себе не потащу, — неожиданно заявила девушка. — Неужели ты думаешь, я не поняла, к чему ты клонишь? Ты вон какой тяжелый. — Правда, потом добавила со смирением. — Но я попробую.
— Не надо меня никуда тащить, — ответил я, чуть улыбнувшись. — У меня уже все прошло. Похоже, этот искин в научно-исследовательском комплексе поставил мне программу ускоренной регенерации.
— Ну да, — согласилась Мия. — Он и мне такую же поставил, только тебе от рбота-терминатора досталось гораздо больше, чем мне, и какая бы ни была быстрая регенерация, она все равно идет не один день просто потому, что телу нужно перестроиться на излечение, а это быстро не происходит. Ты правда сможешь встать?
— Если ты с моего нежного животика уберешь свою голову, то могу попробовать, — сказал я. — Ну и, конечно, если ты мне немножко поможешь.
— Я не помогу, — ответила печально девушка, убирая свою голову. — Мне самой очень плохо. Прости меня, пожалуйста.
— Ладно, прощу, но потом, — ответил я и с каким-то скрипом в суставах и позвоночнике начал приподниматься. — Если встану, конечно, и смогу двигаться.
С первого раза я встать не смог, не хватило сил, да и боль прокатилась по всему телу. Это была не настолько сильная боль, чтобы нельзя было терпеть, я бы встал, но тело мне не подчинялось, оно словно разучилось двигаться. Может это и на самом деле было так. Если был поврежден спинной мозг, а потом тело заново срастило нервные волокна, то такое вполне могло быть. Это как с телефонным кабелем, если порвут его, то потом после соединения нужно прозванивать каждый проводок, иначе связи не будет. Все мышцы покалывало так, как после долгой неподвижности в неудобной позе, точно также по телу кололо тонкими острыми иголочками. Я опустился на каменный пол, застонал и скрючился, как зародыш, потому что вдруг стало нечем дышать.
— Тебе больно? — встревоженно спросила Мия. — Может не надо тебе пока двигаться? Врачи обычно не советуют после таких ударов шевелиться. Если позвонки сместятся еще больше, то может наступить окончательный паралич.
— И не такую боль испытывал, — сквозь зубы прошипел я, кое-как вогнав в легкие воздух. — Лучше помоги встать.
— Я не могу, — грустно произнесла девушка. — Мне самой больно двигаться, руки онемели, ноги не держат.
— Ну и ладно, тогда я сам, — я рывком сел и тут же завалился набок, не держали меня мышцы. — Понемногу разберемся и с твоим телом.