Невидимки
Шрифт:
– Мы добираемся до отеля, под видом поляков, французов, англичан, корейцев – кого угодно. Встречаемся там с американцами, и через них выходим на руководство боевиков. Согласен?
– Допустим. А что это нам дает?
– Там увидишь. – Паромов прислонился спиной к стене. – Поверь, командир, я не могу сейчас вам все рассказать. Ты блестяще привел нас в город. Мы без потерь почти добрались до места. Доведи до отеля, а там сам все поймешь. И не обижайтесь на меня, мужики, так надо. – Слава закрыл глаза, и сделал вид что задремал. Видя как занервничал Бочкарев Сергей взял его за руку: – Петр, взвесь все спокойно. Может Слава знает, что говорит.
Бочкарев посмотрел на Громова. В наступающих сумерках его лицо становилось размытым пятном. «Серый кардинал – озарила его догадка. – Так вот кто здесь на самом деле главный. Вот кто знает все детали операции. А я, дурак, ломал голову зачем Владимирович в команду этого «штатского» взял. Ну что ж, Петр Васильевич, если не хочешь провала засунь свои амбиции куда подальше, и поступай так как тебе советуют. Свыкнись с тем, что мозг группы Паромов, а ты лишь руки, ноги, ну и все остальное.» – Посидев молча еще немного Петр легонько коснулся ноги Вячеслава. Тот открыл глаза, и вопросительно посмотрел на своего командира.
– Я согласен с твоим планом. – Сказал Бочкарев.
Паромов удовлетворенно кивнул: – Никогда не сомневался, что ты умный человек, и все поймешь, но от командования группой тебя никто не отстранял так что «Веди Буденный нас смелее в бой»
За их спиной послышался шум шагов, и три предохранителя щелкнули одновременно.
– Эй, мужики, вы хотя бы спросили кто идет прежде чем из меняя дуршлаг делать. – раздался из темноты голос Морозова.
– Ну как, все в порядке? – С нетерпением спросил Петр.
– Докладываю. Наши подопечные доставлены на место. По пути следования и обратно никаких происшествий не случилось. – отрапортовал Александр, и чуть погодя добавил. – Даже как-то скучновато было.
– Говоришь без происшествий? А автомат где? – прищурился Бочкарев.
– Девушка уж очень просила им оставить, а я мог отказать женщине. – тут Морозов незаметно вложил в руку Петра клочок бумаги. – Это тебе.
Отойдя от друзей Бочкарев развернул записку, и чиркнул зажигалкой. На обрывке тетрадного листка была нарисована схема района с домом помеченным крестиком. В самом низу была маленькая приписка состоявшая всего из двух слов «Буду ждать». «Сфотографировав» глазами карту Петр поднес к бумаге огонь. Тетрадный листок вспыхнул и в считанные секунды превратился в пепел.
– Пора в путь, господа. – Повернулся к друзьям Бочкарев, и они по одному стали выбираться из укрытия.
Чем ближе их «мерседес» подъезжал к центру города, тем бдительнее становились повстанцы. Каждая попадавшаяся на пути группа считала своим долгом проверить документы, расспросить кто такие, откуда и куда направляются и в сотый раз указав дорогу пропускали дальше.
– Как я жалею, что не захватил с собой диктофон. – сокрушался Петр после очередной проверки.
– На кой он тебе? – Не понял Морозов.
– Да у меня уже язык опух повторять одно и тоже. Честное слово, попугаем себя чувствую.
– Потерпи уж. А то как бы из нас чучело не набили. – потрепал его по плечу Сергей. – Долго еще ехать?
– Если мне не изменяет память, то сейчас за поворотом, с левой стороны, будет двенадцатиэтажное здание. Это и есть отель.
Площадь на которой стоял «Рикос» представляла собой довольно серьезное укрепление. Противотанковые «ежи», соединённые между собой несколькими рядами колючей проволоки, ограждали по периметру отель и половину прилегающей территории. Через каждые десять метров, на постаментах из мешков с песком удобно устроились пулеметы, грозно ворочая своим единственным вороненым глазом они подозрительно всматривались в проезжающие мимо редкие машины, а людей заставляли ежиться, и прижиматься к фасадам ближайших домов. Даже издали было видно, что здесь господствовали не беспомощные революционеры, а знающие свое дело западные спецназовцы.
– Вон там, справа, между двумя пулеметами ворота. – Указал Петр въезд в охраняемую зону.
Не успела машина притормозить у колючей проволоки, как тут же на неё было направлено несколько стволов готовых в любую секунду изрыгнуть смерть. Немного подождав, и убедившись, что машина не собирается взрываться, из укрытия показались трое солдат. В касках, бронежилетах, ощетинившись винтовками они медленно подошли к «мерседесу».
– Мы к Шамилю Абибу. Прибыли по его просьбе оказать помощь в свержении диктатора. – Не выходя из машины сказал Бочкарев и протянул ближайшему солдату документы.
– Прошу вас на минуту покинуть салон. Необходимо провести досмотр. – Вежливо, но повелительно попросил старший группы, изучая переданные ему документы.
– Наемники? Откуда?
– Из Киргизии. – Угрюмо бросил Бочкарев выбираясь из машины.
Брови янки удивленно взлетели вверх: – А это где?
– Северный округ Дании. Багажник открывать?
– Разумеется. Автоматы, пожалуйста, сложите сюда, – спецназовец указал рукой на выступ у пулемета. – В здание с оружием нельзя. Заберете, когда будете уезжать.
Тщательно осмотрев «мерседес», американец вернул документы, и подал знак открыть ворота: – Все в порядке, можете пройти.
– А машина?
– Она побудет здесь. Дальше вам придется идти пешком. – Янки старался говорить бесстрастно, но в голосе проскальзывало злорадство с примесью превосходства.
– Тогда к чему вся эта «дискотека»? – Пожал плечами Паромов кивая на выпотрошенный автомобиль.
– Так положено. – спецназовцы уже собрались уходить, но старший все же не сдержался. Обернувшись он с презрением бросил: – Зря приехали здесь и без таких как вы есть кому навести порядок.
Бочкарев развернулся чтобы достойно ответить этому надутому индюку, но Паромов легонько приобнял его за плечи, и прошептал на ухо: – Петь не надо. Вспомни поговорку про дерьмо, и не опускайся до их уровня.
– Что ты так взбеленился? – спросил его Сергей, когда они отошли от поста на приличное расстояние. – Ну пыжиться человек и пыжиться. Ты что наших ментов забыл? Они вообще себя пупами земли считают, и ничего. Ты же им зеркало в рожу не суешь. А здесь чего тебя пробрало?
– Менты они конечно и есть менты, но всё-таки свои, родные. А здесь какое-то заокеанское мурло свой поганый язык распускает. Эх повстречайся он мне один на один в чистом поле я бы ему показал, как кроты норки роют.