Невидимки
Шрифт:
Возвратившись в палату, я взял протягиваемую Астрид Ватроуз трубку.
– Хелм.
В ответ раздались три слова.
– Улепетывай, - распорядился Дуглас Барнетт.
– Повторяю: улепетывай.
– Вас понял, улепетываю, - выдавил я и придавил рычажок.
Обозрел женщину.
– Облачайся, да поживее. Нужно поскорее уносить ноги, пока крыша на голову не рухнула.
Глава 5
– Но иглу вытягивать и капельницу перекрывать, мистер Хелм, доведется вам, - сообщила госпожа
– Я немного трусовата...
По спокойствию, с коим она приняла нежданное и всецело непонятное известие, эдакого заключить было немыслимо, но заниматься психологическими изысканиями я решил чуток погодя.
Собственный обширный опыт пребывания в больницах и госпиталях давал мне возможность орудовать быстро и сноровисто.
Поскольку все нужные принадлежности были заранее принесены сестрой милосердия, метаться и разыскивать вату и спирт не пришлось. Я крепко ухватил стальное жало, снял полоску пластыря, неподвижно удерживавшую иглу на месте, прижал смоченный тампон к локтевому сгибу, выдернул острие, тотчас перекрыв проспиртованной ватой образовавшуюся на месте прокола скважину. А сверху наложил новую липкую ленту.
– Подымайтесь.
Я сощурился:
– Соизволите подняться или нет?
– А соизволите отвернуться?
– После того, как вы спустили на меня малолетнюю преступницу с пистолетом, подставлять вам затылок? Увольте.
Губы Астрид Ватроуз растянулись в лукавой улыбке. Она встала с высокой больничной кровати, невозмутимо ухватила сорочку за кружевной подол, стянула через голову широким взмахом обеих рук. Самоуверенности этой даме было не занимать стать. И правильно.
Если физиономия Астрид обнаруживала явные следы недавнего недомогания, то об изящном, стройном, очень женственном теле такого сказать не решился бы никто. Умеренно высокая, слегка загорелая, она преднамеренно дразнила меня стриптизом наизнанку - одеванием вместо разоблачения.
– Что вам передали по телефону?
– полюбопытствовала госпожа Ватроуз, жужжа застежкой-"молнией".
– Улепетывать велели. На нашем жаргоне означает: выметайся оттуда, где находишься, и прихватывай всех, чьею сохранностью дорожишь, ибо приближаются субъекты, не питающие к тебе нежных чувств и вознамерившиеся учинить человекоубийство.
– Уже приближаются?
– Да, дьявольщина! Шевелитесь, миссис Ватроуз.
– И кто же?
Я лишь пожал плечами:
– Понятия не имею. Но босс ошибается очень редко. Сообщать о Дугласе Барнетте, занявшем кресло Мака, я посчитал преждевременным.
– Сердечные капли, таблетки, пилюли - чем вас, бишь, пичкают? Запасли?
– Нет, конечно. Их попросту приносят четырежды в день, вот и все...
– Когда нужно принимать следующую порцию?
– Через два часа, ровно в десять. Говорят, если немного запоздать, большой беды не будет, но лучше не запаздывать чересчур.
– Значит, поедем в аптеку, где меня знают и не станут задавать ненужных вопросов. "Прокан"?
–
Когда мы достигли черного хода и выбрались на открытый воздух, Астрид Ватроуз уподобилась выброшенной на берег рыбе.
– Сумеете прошагать полтора квартала?
– спросил я озабоченно.
– Могу оставить здесь и подкатить прямо в машине, да не стоило бы...
– Не оставляйте меня, пожалуйста, - выдавила Астрид.
– Сами говорите, сюда убийцы спешат.
Полтора квартала мне довелось буквально волочить ее на руках. Полная пожилая дама, повстречавшаяся по пути, брезгливо сморщилась, думая: стыд и позор! Женщина успела с утра пораньше надраться до полбесчувствия! Ужас!
Распахнув дверцу моего приютившегося прямо за большим фургоном автомобиля - юркого форда, - я свалил Астрид на заднее сиденье и принялся отдуваться сам. Госпожа Ватроуз казалась очень бледной и очень измученной. Мысленно я извинился перед ней. Не следовало ни разговаривать излишне резко, ни, тем паче, ерничать.
Но сентиментальные рассуждения лучше было перенести на потом.
Из города мы вылетели по магистральному шоссе 1-70 и скоро достигли Балтимора, где я повернул на 1-270, уводившее к Вашингтону. "Хвоста" не замечалось, а ежели таковой и наличествовал, то преследовал очень умно.
Хотя вряд ли. Ребята сработали из рук вон плохо. Я прикатил на машине, машины подле мотеля и клиники не оказалось, но где-то же она стояла! Форд полагалось обнаружить и взять под наблюдение. Или нет...
На границе округа Колумбия дорожное движение стало гораздо гуще. Отчаянно вертя баранкой, я умудрился достичь городской черты, не врезавшись в чужую колымагу и не дав никому налететь на себя; заколесил по вашингтонским улицам, постарался обогнуть квартал, в котором живу, десятой дорогой.
Инстинкт самосохранения. Конечно же, адреса моего и телефона домашнего ни в одном общедоступном справочнике не отыщется, но те, кто учинил охоту на Хелма, безусловно, оставили засаду подле берлоги. Разумнее было не рисковать.
– Вам лучше?
– спросил я приподнявшуюся и слегка порозовевшую Астрид Ватроуз.
– Кажется. Где мы?
– В столице. Расскажите-ка про Лайза...наэми?
– Лизаниэми. Только я ничего больше не знаю.
– Где слыхали название?
– Этого сообщить не могу. Не имею права. Распоряжение вашего командира.
– Где располагается Лиза-ни-эми?
– спросил я раздраженно, делая вид, будто исхитрился, наконец, уловить верное произношение. Непрерывно искажать отлично понятное слово было затруднительно.
– И этого не знаю. Честное слово.
– Название финское, - изрек я задумчиво.
– Говорите, севернее Полярного Круга? Стало быть, Аляску и Канаду со счетов сбрасывая, ибо там финнов раз, два - и обчелся, приходим к выводу: либо Карелия, где говорят по-фински - но туда нашим невидимкам добраться безумно тяжело...