Невидимое оружие ГРУ
Шрифт:
В лесу на берегу озера было оставаться небезопасно, да и приближалась зима. 19 сентября в разведотделе получили телеграмму: «Отправляюсь в Тарту». После этого разведчица надолго замолчала. Перед ней встали сложные проблемы.
Мать с сестрами Марией и Региной жили на окраине города и радостно встретили Леэн. Но надо было как-то «легендироваться»: устроиться на работу, по возможности обменять старый эстонский паспорт. Но в условиях оккупационного режима, слежки гестапо сделать это было трудно. Тем более их семью многие знали в Эстонии: в советские времена муж старшей сестры — Аркадий — занимал высокий пост.
Леэн
На хуторе под Луутснику, что невдалеке от Выру, жила сестра Ольга. Место было глухое, Леэн никто там не знал. Вот туда она и отправилась. Но перед отправкой все-таки смогла собрать в Тарту развединформацию.
11 октября «Камбала» передала сразу несколько радиограмм.
Остановившись у сестры, разведчица-радистка наблюдала за движением вражеских колонн на шоссе Псков—Рига, делала поездки по железной дороге, узнавала расположение немецких гарнизонов. Возвращаясь на хутор, она зашифровывала разведданные и разворачивала в сарае радиостанцию. И так каждый день. Сестра Ольга, которая помогала ей в работе, позже рассказывала: «Когда Леэн уходила в сарай, чтобы установить связь со своими начальниками, я брала в руки пятимесячную дочь Лууле и прогуливалась у дороги, чтобы в случае опасности предупредить сестру».
Время шло. Питание радиостанции начало сдавать, и слышимость к концу ноября — началу декабря была не более двух-трех баллов. В архивах остался доклад оператора: «До 6. 11. 42 года корреспондент работал со слышимостью 1–2–3 балла, временами пропадал совершенно». Такое состояние связи беспокоило Центр. Радистке направили телеграмму: «При первой хорошей погоде высылаем вам все необходимое…»
Разведотдел планировал прислать несколько комплектов радиопитания, но Леэн без помощи Центра решила эту проблему. Где и как она достала батареи, теперь уже навсегда останется загадкой. 20 ноября «Камбала» вновь застучала в эфире на полную мощь.
Чтобы более эффективно выполнять задания Центра, Кульман принимает весьма смелое решение: переехать в Пярну к своим приемным родителям.
Из письма Леэн к сестре:
«У людей часто бывают трудности из-за того, что личные интересы страдают ради общественных. У меня сейчас совсем по-другому. Я знаю, что все, что я делаю ради Красной Армии, одновременно делается и для блага моих близких.
Каждое свое достижение я с двойным удовлетворением и радостью отношу как на счет Родины, так и личного благополучия. Жизнь в этих больших трудностях так прекрасна и так ценна. Если бы достичь всего, чего так хочется и чего ждет от тебя Родина! Может ли быть больше радости, чем право сказать после войны, что я помогала нашей победе!. »
Фриц и Эмилия Берзини приняли беглянку, предложив ей одну из комнат своей большой двухэтажной виллы на улице Сунелузе. Леэн рассказала о своих мытарствах, эвакуации. Но об остальном они не должны были знать.
Рацию разведчица спрятала в шкаф, замаскировала. Днем Леэн уходила в город, гуляла по набережной, на железнодорожной станции, по каменному молу, с которого был виден весь залив.
В конце декабря радистка провела сеансы связи из дома Берзиней: передала расположение складов, график прохождения воинских эшелонов.
После рождественских
3 января 1943 года на хутор внезапно ворвались фашисты и учинили в доме сестры обыск. Казалось, все обошлось, но в конце обыска одному из фашистов удалось обнаружить в матраце радиостанцию.
Разведчицу арестовали. Вот как об этом позже вспоминала ее сестра Ольга: «Леэн была очень спокойной. Только лицо ее было бледнее обыкновенного. Ее твердое поведение помогло и мне сдерживать слезы. Она хотела мне что-то сказать, но ей не разрешили. Улучив момент, она прошептала: «Тебя я не вмешаю. Ты ничего не знаешь о всей этой истории. Ясно?»»
Однако арестовали не только разведчицу, но и ее родственников, знакомых. Три месяца фашистские спецслужбы вели допросы, склоняли к работе на себя. Но после ареста Центр не получил ни одной радиограммы — это значит, что советская разведчица-радистка отказалась сотрудничать с фашистами.
Как она погибла, не знает никто. Известно только, что в середине февраля ее, измученную, больную, в кандалах привезли в тартускую тюрьму.
Сохранились две короткие записи в документах немецкой службы безопасности: «Советская разведчица Леэн Кульман отправлена в распоряжение политической полиции города Выру, а позже передана немецкой сыскной полиции в Пскове». Вторая — еще короче: «Находясь под арестом, Кульман умерла».
Из письма Леэн сестре:
«Кто знает, каких еще жертв потребует теперешнее время. Если мы когда-нибудь будем стоять перед вопросом — жизнь или смерть, то будем знать, что перед нами будущее, ради которого есть смысл бороться и которое вдохновляет нас на жизнь. Но если нужно, то цель настолько велика и возвышенна, что можно отдать и жизнь. Не легко, и бездумно, а с глубоким убеждением, что так отдано самое дорогое для обеспечения нашей победы».
В 1965 году Леэн Андреевне Кульман было присвоено звание Героя Советского Союза.
…Рассказ о двух женщинах — героях военной разведки мне хочется закончить словами фрейлины императорского двора Анны Вырубовой. Она однажды записала в своем дневнике: «Не могут понять… того, что может выдержать женщина, не может выдержать ни один мужчина…» Право же, мудрые слова.
«Счастливчик Адам»
Штабу 1-го Украинского фронта как воздух нужны были данные о немецкой обороне.
Фронт стоял у предгорий словацких Бескид. Было начало зимы 1944 года. Словацкое восстание было подавлено. Немцы перегруппировали силы и подтягивали резервы. У Моравской Остравы вырос глубокоэшелонированный район обороны.
«Арапу. Добыть планы укреплений и направить через линию фронта. Павлов». Такую радиограмму получил из Центра командир разведгруппы «Арап» капитан Белявский. В группу кроме него входили заместители — «Остов» и «Агроном», радистки «Ора» и «Ира», бойцы «Яныч», «Меренич» и «Адик».
Ночью 7 октября 1944 года они были десантированы в тыл противника для выполнения специального разведывательного задания командования. Приземлилась группа «Арап» в двадцати километрах западнее Моравской Остравы.