Невидимые знаки
Шрифт:
Маленькая девочка, сидящая радом, дернула ее за куртку, тыкая в оттопыренные карманы.
Эстель (что за сексуальное, восхитительное имя?) хихикнула, наклоняясь ближе, чтобы пообщаться с ребенком.
Напряжение от страха, пережитого на самолете, прошло, открывая иную сторону женщины, которую я не хотел знать.
Теперь она выглядела почти... взволнованной. Свободной. Молодой и мудрой одновременно.
Что заставило ее передумать?
Куда она направлялась прежде, чем бросить свои планы на произвол судьбы и решить
Кто так делает?
Кто живет так свободно?
Мои губы дернулись из-за очертаний ее рта.
Какова она на вкус, если ее поцеловать? Как бы она отреагировала? Ответила бы на поцелуй или двинула мне по яйцам?
Я, блядь, не хочу целовать ее.
Я застонал и потер виски, пытаясь себя контролировать.
Я хотел открыть дверь и выбросить ее на ходу из машины. Хотел, чтобы она была далеко-далеко от меня, прежде чем жажда поглотит меня. Потому что, если я поддамся жажде, я буду опьяненный. Она тоже будет.
У меня нет на это времени.
Данкан и его семья оставались спокойными, пока крупные капли дождя прерывисто стучали по крыше микроавтобуса. Пальмы качались в темноте, освещенные случайными уличными фонарями, которые превращали их в жутких скелетов, в то время как мы все дальше проезжали в заросли леса.
Поездка не была долгой. В конце концов, Вити-Леву не был большим островом. Как бы то ни было, дождь намочил деревья и банановые плантации. Буря прошла, но выпадение осадков и влажность означали, что тропики никогда не бывают по-настоящему сухими.
Мои зубы заскрежетали, когда мы свернули прямо на выбоине и поехали вниз по длинной дороге, ведущей к взлетно-посадочной полосе, где каркасы винтовых самолетов и несколько грустно выглядящих вертолетов покоились в ночи.
Эстель выглянула в окно, когда мы подъехали к соломенному бунгало. Водитель вылез наружу и открыл нашу дверь.
Мы все вывалились со смесью ругательств.
Чемоданы и ручные клади перетащились из микроавтобуса в ветхий офис с тусклыми лампами, свисающими с потолка, так быстро, как только возможно. Влажность сделала все возможное, чтобы мы вспотели, превращая уставших пассажиров в кучу промокшей одежды.
Оставив наши сумки в фойе возле стола с древним принтером и факсом, наша грустная маленькая группа обследовала не слишком гостеприимный офис.
Водитель указал на пол в универсальном знаке «оставайтесь здесь» и исчез в коридоре, где, я предполагал, был главный по планированию перевозок.
Эстель мимолетно посмотрела на меня, во время просмотра черно-белых фотографий на стене, изображающих самолеты и вертолеты, пролетавшие над красивыми островами.
Крошечный взгляд завладел моим вниманием, завлекая меня, несмотря на мои пожелания. Вступительная речь и несвязные аргументы заполнили мою голову. Если я должен терпеть
Прежде чем я успел придумать колкое, остроумное замечание, Эстель повернулась ко мне спиной и начала изучать большую карту ФиГэл с ее широко распространенными островами, криво наклеенную на стене. Семья Эвермор клевала носом, бормоча и успокаивая детей, что в ближайшее время они будут в раю и с возможностью поспать.
Я стоял как долбанный идиот.
Нуждаясь сделать что-то, я провел рукой по волосам и направился за водителем. В конце коридора, я зашел в офис, в котором он исчез.
Двое мужчин разговаривали на хинди, давая мне знать, что они были индо-фиГэлйского происхождения. Они активно жестикулировали, пока я прошелся по комнате, рассматривая графики и диаграммы траекторий полетов и другие авиационные атрибуты.
Наш водитель указал наружу, на влажную ночь, кивая, будто это был прекрасный вечер, чтобы лететь. Другой мужчина покачал головой, тряся своими часами перед лицом своего друга и морща нос в несогласии.
Черт побери, он должен нас взять.
Если бы это было неважно, я бы с радостью переночевал в каком-то дерьмовом отеле. Но это было важно. Мне нужно там быть. Я не облажаюсь опять.
Засунув руки в карманы, я подошел к ним.
— Слушайте, мы готовы заплатить. Как долго длится полет? Около часа? Это означает, что вы получите хорошие деньги и вернетесь домой через пару часов. — Натянуто улыбаясь, я вытащил пачку денег из своего заднего кармана (это все, что осталось). — Надеюсь, мы договорились? Мы заплатим авансом. Как насчет этого?
Оставшаяся американская валюта была под рукой. Я заплачу за всех, а они вернут мне деньги позже.
Водитель прокашлялся, указывая своему другу на деньги в моей руке.
Я улыбнулся.
— Видите, хорошая сделка.
Нахмурившись, другой мужчина, я полагаю, наш пилот, подошел ближе. Игнорируя деньги, он протянул руку для рукопожатия. Переложив наличные в левую руку, я пожал его правую, завершая социальные тонкости.
Прерывая наш контакт, мужчина сказал:
— Я Акин. А вы?
— Гэллоуэй.
— Мистер Гэллоуэй, вы осознаете, что есть опасность шторма на ФиГэл?
— Пилот самолета, на котором мы прилетели, сказал, что картина погоды улучшается.
Акин ходил вокруг меня, заставляя меня чувствовать себя непослушным студентом, слушающим своего профессора. Парень не был старым, но на его лице наложили отпечаток стресс и трудности.
— Может быть, но это меняется с направлением ветра. Дождевые облака, грозы с турбулентным воздухом могут быть смертельно опасными.
Мое сердце пропустило удар от мысли, что этот последний шанс будет потерян. Я не идиот. Если профессионал сказал, что это рискованно, то что для меня важнее? Моя жизнь или работа?