Невидимые знамена
Шрифт:
– Ну да, – невесело ответила Нитмайя. – Тиррук об этом знает. Не слишком верит, правда, что получится, но и не мешает. Уважает малость… А ты что такая встрепанная из леса выскочила? – вдруг сменила она тему.
– А Гор-Гассы оба хороши, – ответила девочка. – Старший к тебе приставал, а младший меня за кусты звал…
– Да я ж ему… – начала приподниматься женщина, но Шура потянула ее обратно.
– Да он мне ничего не сделал, – заверила она. – Я же его еще и обругала последними словами, чтоб не лез! И что его вдруг разобрало?
– Вот и мне интересно… – Нитмайя повернулась, оглядывая
– Нет, – та посмотрела в указанном направлении. – Темно, видно плохо…
– Ты на мелочи-то внимания не обращай. Смотри в общем, – велела Нитмайя. – Чему я тебя учила, вспоминай! Что не так?
– Даже не знаю, – подумав, ответила Шура. Потом решила, что женщина говорит, скорее всего, о парочке Гор-Гассов, и обратила внимание на них. – Чего-то эти двое так далеко от костра улеглись?
– И к нам с тобой слишком близко, – добавила Нитмайя удовлетворенно. – А еще… ты не заметила?
– Что?
– Они сегодня вечером к своим лошадям подходили?
Шура честно задумалась, потом помотала головой:
– Не помню. Но я могла и не увидеть.
– Я зато видела. Ни разу с того момента, как вернулись с разведки, к лошадям не приблизились, – сказала Нитмайя. – А ты помнишь, как они с ними носятся?
– Еще бы!
И правда, Гор-Гассы своих красавцев-коней обожали, то и дело проверяли, всё ли с ними в порядке, чуть ли не целовали на ночь!
– Не нравится мне это, – произнесла вдруг женщина. – Что-то неладно.
– Почему?
– Сама суди, – хмыкнула та. – Мы-то ладно, вдруг правда взыграло ретивое… А вот с чего бы им к лошадям не соваться?
Шура пожала плечами.
– Дурья башка, – сказала Нитмайя. – Лошади много чего учуять могут.
– Например?
– А вот не знаю… – задумалась та. – Что плохое Джамдир бы заметил, это уж точно. Но мало ли! Знаешь, что?
– Ну?
– Мы с тобой сейчас проверим, – произнесла женщина. – Поди приведи сюда своего ушастого. Спросят, скажи, с этого краю поляны трава сочнее, пускай пасется. Ну, придумаешь что-нибудь. И проведи его поближе к Гор-Гассам. Справишься?
– Чего ж тут не справиться? – пожала плечами Шура и отправилась выполнять поручение.
Рыжий конёк охотно пошел за хозяйкой, принюхиваясь к ее карманам – не завалялось ли там еще вкусной горбушки? А вот подходить близко к Гор-Гассам (те, казалось, уже спали) отказался наотрез. Просто уперся всеми четырьмя ногами и не шёл, как хозяйка его ни уговаривала.
– Пошли, пошли, – понукала Шура, видя краем глаза, что Нитмайя приподнялась на локте, внимательно глядя на них. – Ты ж конь, а не осёл, хоть и ушастый… Ну, не упрямься!
Ей удалось заставить конька сделать несколько шагов, и она почти уверилась, что ей удастся его переупрямить, как вдруг кто-то из Гор-Гассов, разбуженный, наверно, шумом, откинул плащ и сел.
И вот тут началось сущее светопреставление. Для начала, рыжий конёк дернулся так, что Шура его не удержала, отчаянно заржал и опрометью кинулся прочь, треща кустами и переполошив остальных лошадей. А дальше завертелось: оба Гор-Гасса взвились
Шура мгновенно сообразила, что в такой ситуации самым разумным будет убраться куда-нибудь в сторонку, чтобы не путаться под ногами, и почти преуспела в этом, но… перед ней вдруг вырос Фиро. Правда, сейчас он совсем не походил на сказочного принца, и Шура даже порадовалась, что в неверных отблесках костра не может толком разглядеть, во что превратилась красивое некогда лицо юноши. Ей достаточно было знать, что теперь у него очень острые зубы – они щелкнули прямо у нее перед носом, – и здоровенные когти. Она попыталась увернуться, но он был куда быстрее, и стало ясно – сбежать не выйдет.
Шура сама не поняла, когда успела выхватить свой маленький ножик – глупо и нелепо, с такой зубочисткой против подобной твари, разве что поцарапать удастся! Однако Фиро вдруг прянул назад, будто…
– А ну, отлезь от меня! – крикнула она. – Пошел прочь!
Фиро рычал и скалил зубы, но ближе пока не совался.
– Шура, осторожно! – раздалось сзади. К ней спешили на помощь. – Только не беги, я…
И вот тут-то Фиро и прыгнул, поняв, должно быть, что добычу хотят вырвать у него из лап. И вот этой-то когтистой лапой он и попытался схватить Шуру, и почти преуспел в этом: еще немного, и когти пропороли бы ей живот. От удара девочка отлетела назад, свалилась, чувствуя острую боль в руке. Кто-то схватил ее в охапку и оттащил назад, а впереди рычал и бесновался Фиро…
Шура осторожно оглядела себя, ожидая увидеть, как минимум, рваную рану. Куртка внизу и правда повисла клочьями – когти у Фиро оказались бритвенной остроты, но и только! Ремень! – сообразила Шура. – Куа-Тан же сказала, что это очень прочная кожа, ее даже выделывать сложно И верно: когти скользнули по коже старой хаммы, не причинив девочке вреда… Почти не причинив: уже на излете, должно быть, когти зацепили ее руку. И на рукаве была кровь, Шура видела ее даже в таком освещении. Правда, боль почти пропала, и это было странно…
Она задрала порванный рукав и чуть не заскулила от страха. Не то чтобы Шура боялась вида крови, ни разу не разбивала коленки или там нос, не резала пальцы, но есть же разница между порезом и раной от когтей неведомого чудовища.
Шура подышала открытым ртом, чтобы успокоиться, потом посмотрела еще раз. Ей показалось, что крови стало меньше, а потом… Потом она вдруг заметила, что порванный рукав рубашки из травы кьян… срастается? Точно! Тонкие жгутики травы извивались, сплетались вместе, отрастали заново, Шура чувствовала щекотку и слабое жжение, не неприятное, но необычное. И еще – она была готова поклясться – трава кьян, чтобы зарастить прореху, питалась ее собственной кровью! От этого вдруг стало жутко, – кто знает, на что еще способно это растение, не врастет ли оно прямо в открытую рану! – но красные пятна постепенно пропадали, таяли, пока не исчезли вовсе, а от дыры на рукаве не осталось и следа. Шура осторожно поддернула рукав – на руке виднелся только тонкий розовый шрам…