Невидимый партнер

Рассел Эрик Фрэнк

Свой план по зарабатыванию доверия Лайминг начал осуществлять уже на следующий день. Когда в конце прогулки один из стражей профессионально замахнулся увесистой задней лапой и наградил его дежурным пинком, Лайминг проворно обернулся и от души заехал ему в физиономию кулаком. Тут же на помощь подскочили четверо охранников и задали провинившемуся хорошую трепку. Перед тем как потерять сознание, Лайминг успел подумать, что добился своего: охранники поработали на совесть, и никто из наблюдавших эту сцену ригелиан не мог принять ее за инсценировку.

Он получил

то, чего, в сущности, и добивался. Когда бесчувственное тело поволокли со двора, на разбитом в кровь лице Лайминга застыло выражение удовлетворения.

Глава 7

Воспитательную работу охранники провели более чем качественно: Лайминг смог снова показаться во дворе только спустя три дня. Попытка заслужить доверие ригелиан обошлась ему дорого: до сих пор его тело ныло от побоев, а лицо выглядело страшной кровавой маской, Выйдя во двор, он побродил в толпе по-прежнему безучастных пленников. Затем Лайминг выбрал уютное местечко и устроился на солнышке.

Через некоторое время один из пленных невзначай прилег на землю всего в нескольких метрах от него и, не спуская глаз со стоящих поодаль охранников, тихо, почти шепотом, спросил:

– Ты откуда?

– С Земли, – так же тихо ответил Лайминг.

– А сюда как попал?

Лайминг вкратце поведал ему свою историю.

– Как там сейчас дела на фронте? – жадно поинтересовался собеседник.

– Мы по всем направлениям одерживаем победы, правда не так быстро, как хотелось бы. До окончательной победы еще далеко.

– Как ты думаешь, война еще долго протянется?

– Не знаю. Трудно сказать, – Лайминг с любопытством разглядывал собеседника. – А ваша компания как здесь очутилась?

– Мы штатские колонисты, а не военные. Мы прилетели на четыре новые планеты, принадлежащие нам по праву первооткрывателей. Передовые отряды из одних мужчин, около двенадцати тысяч человек… – Ригелианин помолчал, внимательно отмечая примечая, куда переместились тюремщики. – Сообщество атаковало эти планеты. Мы не ожидали нападения. Мы даже не знали, что идет война. Что могут сделать колонисты, к тому же без оружия, против регулярных войск? Все закончилось очень быстро. Это случилось два года назад.

– И они захапали ваши четыре планеты? – Лайминг понимающе кивнул.

– Конечно. Еще и поиздевались над нами вволю.

Циничный и безжалостный захват пригодных для жизни планет – вот причина этой войны, которая теперь распространилась на большой участок галактики. Когда на одной из планет колонисты оказали героическое сопротивление и все до одного погибли, чаша терпения переполнилась. Возмущенные этой бойней, союзники нанесли ответный удар и теперь успешно теснили противника.

– Ты сказал – двенадцать тысяч. Но здесь вас всего ничего. Где же остальные?

– Распределены по тюрьмам, вроде этой. Ты выбрал прекрасную планету для посадки. Она – главная тюрьма Сообщества. Эта планета расположена вдали от зоны боевых действий, и вряд ли ее могут скоро обнаружить, даже в случае их поражения. Местные жители непригодны для войны, зато из них получились прекрасные тюремщики. Сейчас по всей планете спешно строят огромные тюрьмы. Если война затянется, эта космическая каталажка будет набита под завязку.

– Ты хочешь сказать, что ваша компания загорает здесь уже два года? – удивился Лайминг.

– Да, а кажется, что все десять лет, – печально подтвердил ригелианин.

– И за два года вы ничего не предприняли, чтобы сбежать отсюда?

– Трудно смириться с пленом, – согласился ригелианин. – Были попытки неповиновения, отказ от работы, так – сущая ерунда, но и этого было достаточно, чтобы расстреляли сорок человек.

– Сочувствую, – искренне сказал Лайминг.

– Не переживай. Я прекрасно понимаю, каково тебе сейчас. Первые недели плена – самые тяжелые. Одна мысль, что тебя посадили на веки вечные, может свести с ума, если не смотреть на ситуацию философски. – Он огляделся и заметил здоровенного охранника, несущего караул у дальней стены. Незаметно кивнув в его сторону, ригелианин сказал:

– Пару дней назад этот чешуйчатый боров хвастал, что на планете уже двести тысяч заключенных, и добавил, что через год их будет два миллиона. Надеюсь, что он до этого не доживет.

– Я отсюда свалю, – убежденно Лайминг.

– Как? – поинтересовался ригелианин, впрочем без особого интереса.

– Пока не знаю, но обязательно свалю. Не гнить же здесь заживо.

Лайминг с надеждой ожидал какой-то реакции от собеседника. Тот мог бы, например, сказать, что и другие чувствуют так же, или бросить ничего не значащую фразу о возможности грядущих перемен. Но тот никак не отреагировал на реплику землянина, только, уже поднимаясь, пробормотал:

– Ну что ж, желаю удачи. Тебе понадобится много везения, – и как ни в чем ни бывало засеменил прочь.

Прозвучал свисток, заорали охранники:

– Меро, фаплапы! Амаш!

На этом первая попытка Лайминга найти сообщников закончилась.

Но он не оставлял надежды, будучи твердо убежден, что не могут разумные существа, сидя два года в плену, не вынашивать замыслы побега. Следующие четыре недели Лайминг продолжал беседовать не только с тем же ригелианином, но и с двумя десятками других. Ему удалось получить от них кое-какие отрывочные сведения общего порядка, но стоило ему поднять вопрос об освобождении, как все они становились странно уклончивы. Они были дружелюбны, даже сердечны, но неизменно держали рот на замке.

Однажды, в разговоре с одним из них, Лайминг спросил напрямую:

– Почему вы всегда говорите со мной украдкой и шепотом? Ведь охранникам, похоже, по барабану, когда вы общаетесь между собой.

– Потому, что с тобой еще не проводили перекрестного допроса. А он непременно состоится. Если они заметят, что мы слишком много с тобой разговариваем, то постараются вытянуть из тебя все, что мы сказали, и будут особенно интересоваться, не хочет ли кто из нас устроить побег.

Лайминг услышал милое сердцу слово и сразу же ухватился за него: