Невидимый противник (сборник)
Шрифт:
Вульф наклонился вперед.
— Сэр, Лукулл не видал подобных колбасок. Я спросил женщину, как она их делает. Она ответила, что колбаски делает ее сын. Я попросил разрешения повидать его. Его не было дома. Я попросил рецепт. Женщина сказала, что его никто не знает, кроме сына. Я спросил его имя. Она сказала: Джером Берин. Я надеялся встретиться с ним на следующий день, но оказалось, что он уехал в другой город, а мне тоже нельзя было задерживаться.
Вульф откинулся на спинку дивана и мечтательно произнес:
— И вот даже сейчас, спустя двадцать лет, я могу закрыть глаза и ощутить во рту вкус этих колбасок.
Берин кивнул, но нахмурился.
— Интересная история, мистер Вульф. Благодарю вас. Конечно, острый испанский соус…
— Соус тут ни при чем, это просто колбаски из маленького испанского городка. Это мой пунктик, моя юность, мой еще не изощренный вкус…
Берин все еще хмурился.
— Я готовлю и другие вещи, кроме колбасок.
— Конечно, вы ведь мастер. — Вульф опять поднял палец. — Я вижу, вам что-то не понравилось. Я, очевидно, бестактен, но все это только преамбула к просьбе. Я отлично понимаю, почему вы в течении стольких лет не раскрывали секрета приготовления этого кушанья. Это вполне естественно: если в десяти тысячах ресторанов начнут приготовлять эти колбаски, то различная квалификация поваров, отсутствие необходимых ингредиентов в конце концов могут скомпрометировать рецепт. Однако хочу сообщить вам, что мой повар отличный специалист. Может быть, вы слышали — Фриц Бреннер? Возможно, он не способен на импровизацию, но как исполнитель он безукоризнен. Ко всему прочему, он не болтлив. Я тоже. Я умоляю вас: сообщите мне рецепт.
— Боже милостивый! — Берин чуть не уронил трубку и ошеломленно уставился на Вульфа, — Вам?
Тон его мне не понравился.
Но Вульф спокойно сказал:
— Да, сэр, мне. Могу добавить, что кроме меня и мистера Гудвина его никто не узнает.
— Бог мой! Изумительно! Вы действительно думаете…
— Я абсолютно ничего не думаю. Я просто спрашиваю. Я могу заплатить три тысячи долларов.
— Ха! Мне уже предлагали пятьсот тысяч франков.
— Но это для коммерческих целей. Я же прошу для личного пользования. Могу вам сообщить больше. Я согласился на это путешествие лишь в незначительной степени из-за того, что получил приглашение. Основной целью была возможность встретиться с вами. Пять тысяч долларов. Я ненавижу торговаться.
— Нет, — резко сказал Берин.
— Ни при каких обстоятельствах?
—Да.
Вульф задумчиво взглянул на свой живот и покрутил пуговицу на жилете.
— Вы любите пиво?
— Нет, — фыркнул Берин. — Прошу прощения. Я хотел сказать, да. Я люблю пиво.
— Хорошо.
Вульф позвонил проводнику, откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Проводник явился, получил распоряжение и вскоре возвратился со стаканами и бутылками.
Вульф сказал:
— Я, очевидно, избрал неправильный путь. Даже раньше, чем я изложил свою просьбу, еще в то время, как я рассказывал историю, которая должна была польстить вам, у вас были враждебные глаза. Вы ворчали на меня. В чем моя ошибка?
Берин поставил на стол пустой стакан.
— Вы живете в грубой и несправедливой стране.
Вульф поднял одну бровь.
— Вот как? Подождите высказывать окончательное суждение, пока вы не попробовали черепаховый суп Мериленд или устрицы а ля Ниро Вульф, приготовленные Фрицем Бреннером.
— Я говорю не об устрицах. Вы живете в стране, которая терпит присутствие Филиппа Ланцио.
— Вот как? Я не знаю его.
— Но ведь это он готовит помои в отеле «Церковный двор» в вашем собственном городе Нью-Йорк. Вы должны знать его.
— О, прошу прощения, я, конечно, знаю его, поскольку он из вашего общества…
— Мое общество? Ха! — Берин возмущенно поднял руки и потряс ими, как бы выкидывая в окно Филиппа Ланцио. — Нет уж, это отнюдь не мое общество.
— Прошу прощения, но он ведь действительно один из ваших членов. — Вульф наклонил голову. — Или вы считаете, что он недостоин?
Берин заговорил медленно, сквозь зубы:
— Ланцио достоин только одного — быть изрубленным на куски и скормленным свиньям! Хотя прошу прощения за свиней: вкус их мяса пострадает. Просто — изрубленным на куски и сожженным. — Берин поднял руку, как бы клянясь в правильности своих слов. — Это говорю вам я, а я знаю его много лет. Он украл секрет Королевского пудинга в 1920 году у моего друга Зелотти и претендовал на первенство. Зелотти хотел убить его — так он говорил мне. Он украл множество других вещей. В 1927 году он был принят в общество, о котором вы упоминали, несмотря на мой протест. Его молодая жена, — может быть, вы видели ее? — это Дина, дочь Доменико Росси из кафе «Эмпайр» в Лондоне. Ваш друг Вукчич женился на ней, а Ланцио украл ее у Вукчича. Вукчич поклялся убить его — жаль только, что он ждет так долго. — Берин от избытка чувств потряс кулаком. — Он собака, змея. Вы знаете Леона Бланка, нашего любимого Леона, одного из лучших? Вы знаете, что он сейчас пребывает в забвении, без дела и без репутации, в маленьком клубе в городе под названием Бостон? А вы знаете, что несколько лет назад наш знаменитый отель «Церковный двор» стал знаменитым именно благодаря тому, что он был шефом в тамошнем ресторане? Знаете ли вы, что именно Ланцио украл у него это положение — инсинуациями, ложью, крючкотворством? Бедный старый Леон хотел убить его.
Вульф пробормотал:
— Трижды убитый Ланцио. Сколько же смертей ожидает его еще?
Берин резко наклонился вперед.
— И они сделают это. Я бы сам с удовольствием убил его.
— Вот как? Что же он украл у вас?
— Он крал все и везде. — Берин опять откинулся на спинку. — Я приехал в Нью-Йорк в субботу. В тот же вечер я отправился со своей дочерью пообедать в «Церковный двор». Мы прошли в салон, который Ланцио назвал «Курорт». Я не знаю, у кого он украл эту идею. Официанты были одеты в ливреи наиболее известных фешенебельных курортов — Ниццы, Ривьеры, Дел-Монте, Майами и тому подобное. Мы сели за столик, чтобы попробовать помои Ланцио, и что же я увидел? К нам подошел официант, одетый в ливрею моего собственного Сан-Ремо! Только вообразите себе! Я хотел вскочить, найти его и задушить собственными руками. — Он потряс этими руками перед лицом Вульфа. — Моя дочь остановила меня. Она сказала, что я не должен позорить ее! Но мой собственный позор! Разве он не имеет значения?!
Вульф одобрительно покачал головой, хотя трудно было понять, что именно он одобряет — своего собеседника или пиво.
Берин продолжал:
— Я взглянул на меню. Десять тысяч чертей! Вы знаете, что я там увидел?
— Надеюсь, что не ваши знаменитые колбаски?
— Вот именно! И напечатано крупной нонпарелью! Конечно, я знал об этом и раньше. Я знал, что Ланцио несколько лет назад решился на это подлое дело, но я не знал, что именно он подает под таким названием, но вот вам: напечатано это название, да еще таким же шрифтом, как в моем собственном меню! Я приказал официанту принести две порции — мой голос дрожал от возмущения. Что же вы думаете? Все было сервировано на фарфоре — ха! — и выглядело — я даже не знаю, как это выразить! Но здесь даже присутствие дочери не удержало меня. Я взял по тарелке в каждую руку, поднялся со стула и вывалил их содержимое на самую середину ковра. Естественно, поднялся скандал. Мой официант убежал. Я взял за руку мою дочь и направился к выходу, но путь нам преградил метр. Я зловеще улыбнулся ему и сказал веским тоном: «Я Джером Берин из Сан-Ремо! Приведите сюда Филиппа Ланцио и покажите ему, что я сделал, но удерживайте меня подальше от его глотки!» После этого мы ушли.
Но можете себе представить, что случилось на следующее утро? Ко мне в отель пришел человек от Филиппа Ланцио, который приглашал меня на ленч! Можете вообразить себе такое бесстыдство? Но подождите, это еще не все! Человек, который принес записку, был Альберто Малфи!
— Вот как? Я тоже должен знать его?
— Возможно, нет. Теперь он не Альберто — Альберт Малфи. Это корсиканец из кафе «Алиса», где я его лично обнаружил. Я взял его с собой в Париж, учил и опекал и сделал в конце концов человеком. А теперь его у меня нет. Он первый ассистент Ланцио, который украл его у меня в Лондоне в 1930 году. Украл моего лучшего человека и смеялся надо мной! А теперь эта желтая лягушка посылает его ко мне с приглашением на ленч!
— Как я понимаю, вы не приняли приглашения?
— Ха! Чтобы есть яд? Я вытолкал Альберте из комнаты.
Вульф прикончил вторую бутылку и разразился монологом учтивости и понимания. Для меня это было уже слишком. Я поднялся с места.
Вульф взглянул на меня.
— Куда, Арчи?
Я холодно ответил:
— Клубное купе.
После этого открыл дверь и исчез. Было уже больше одиннадцати, и половина кресел в клубе пустовала. Вукчич и мисс Берин сидели перед пустыми стаканами. С другой стороны от нее сидел голубоглазый атлет с квадратной челюстью в темно-сером костюме. Я остановился перед новыми друзьями и приветствовал их. Они ответили. Голубоглазый атлет оторвался от своей книги и сделал движение, приготовившись уступить мне место. Однако Вукчич опередил его.