Невидимый страж
Шрифт:
— Да, я в это не верю… И все же что-то там есть.
— Например? Видите ли, шерсть, обнаруженная на месте преступления, принадлежит самым разным животным. Мы нашли даже следы выделанной козьей кожи.
— А если вся эта шерсть принадлежит одному и тому же существу?
— Существу? Что вы хотите этим сказать? Что басахаун действительно существует?
— Я ничего не хочу сказать, — отозвалась Надя, вскидывая руки, — кроме того, что вам, возможно, не помешало бы открыть сознание и взглянуть на вещи шире.
— Любопытно, что это говорит мне представитель науки.
— Пусть это вас не удивляет. Я занимаюсь наукой, но я также очень умная.
Надя улыбнулась и вернулась к своему занятию.
Часы тянулись медленно. Амайя наблюдала за точными, выверенными движениями доктора Ткаченко и слушала болтовню Хонана и Рауля,
Наконец, в четыре часа утра доктор Ткаченко снова подсела к компьютеру, и через несколько минут принтер выплюнул отпечатанный лист бумаги. Она взяла этот лист и с глубоким вздохом протянула его Амайе.
— Мне очень жаль, инспектор, но совпадений мы не обнаружили.
Амайя долго смотрела на листок. Даже не будучи специалистом, она видела разницу между долинами и горами, соответствующими образцам муки для чачингорри. Она молчала, не сводя глаз с испещренной графиками страницы и пытаясь осмыслить значение этих результатов.
— Я все делала очень тщательно, инспектор, — произнесла Надя, встревоженно глядя на Амайю.
Амайя вдруг поняла, что ее разочарование может быть принято за недовольство или пренебрежительное отношение к работе доктора Ткаченко.
— О, простите, я думала о своем, а вам я чрезвычайно благодарна. Вы всю ночь не спали, стремясь мне помочь. Просто дело в том, что я была почти уверена, что мы найдем какое-то соответствие.
— Мне очень жаль.
— Да, — пробормотала Амайя, — мне тоже очень жаль.
***
Она вела машину молча, не включая ни музыку, ни радио, предоставив Хонану возможность спать всю обратную дорогу в Элисондо. Она пребывала в ужасном настроении и изо всех сил боролась с одолевающим ее разочарованием. Впервые с начала расследования этих преступлений ее начали одолевать сомнения относительно того, что ей когда-либо удастся их раскрыть. Анализ муки ни к чему не привел, и если преступник купил чачингорри не в одной из местных кондитерских, то что это могло означать? Флора сказала ей, что пирожное наверняка выпекали в каменной печи, но от этой информации тоже было мало проку. Каменная печь имелась почти во всех ресторанах и закусочных от Памплоны до Сугаррамурди, и это без учета мелких пекарен и хуторов, где до сих пор сохранились такие печи, хотя ими мало кто пользовался.
Шоссе, ведущее из Хаки, было новым. Учитывая хорошее состояние дорожного покрытия, часа через три они должны были въехать в Элисондо. Одиночество раннего утра действовало на ее и без того растревоженную душу угнетающе. Она пару раз покосилась на безмятежное лицо Хонана, который спал, укутавшись в свое пальто и свернувшись клубочком. Ей почти хотелось, чтобы он не спал и она не чувствовала себя такой одинокой. «Что я делаю в полседьмого утра на этом ведущем из Хаки шоссе? — спрашивала она себя. — Почему я не дома, в постели с мужем? Что, если Фермин Монтес прав и это дело мне не по плечу?» Мысль о Фермине заставила ее вспомнить о том, что она увидела в окне ресторана и что на несколько часов она так далеко задвинула на задворки своего сознания, что почти об этом забыла. Монтес и Флора. Было в этой паре что-то такое, что вызывало у нее тревогу. Возможно, это объяснялось ее странной верностью Виктору и нежеланием разрывать родственную связь с ним? Хонан уже говорил ей о том, что видел их вместе. Она вспомнила свой разговор с Флорой в кондитерской. Сестра ясно дала ей понять, что считает Монтеса очень обаятельным мужчиной. Тогда она подумала, что это всего лишь язвительное замечание, столь типичное для ее сестры. Но то, что она увидела в отеле, не оставляло места сомнениям: ее сестра пустила в ход против Монтеса все свое оружие, и он выглядел абсолютно счастливым. Но и Виктор показался ей счастливым в своей выглаженной рубашке и с букетом роз. Она невольно поджала губы и покачала головой. Черт, черт, черт…
Когда они
— Можешь поспать еще пару часов, — сообщила она ему, прихлебывая кофе.
— Обойдусь. Я, по крайней мере, вздремнул в машине. А вот вы, наверное, очень устали.
Мысль о том, что ей снова придется спать в одиночестве, ей абсолютно не улыбалась. Она чувствовала, что ей лучше не ложиться.
— Мне нужно в комиссариат. Я должна перепроверить все собранные данные. Кроме того, сегодня мы, возможно, получим какие-то результаты по компьютерам остальных девочек, — произнесла Амайя, подавив зевок.
Когда они вышли из бара, по улицам гуляли мощные порывы влажного ветра, а высоко в небе неслись тяжелые тучи. Амайя подняла глаза и замерла, удивленно наблюдая за ястребом, который бросил вызов ветру и совершенно неподвижно парил в сотне метров над землей, демонстрируя людям свой царственный полет. Ей показалось, что он тоже пристально наблюдает за ней, проникая взглядом в самую душу. При виде этого невозмутимого охотника, бесстрашно борющегося с почти ураганным ветром, ее сердце стиснула тревога, потому что сама она по сравнению с ним чувствовала себя хрупким листком, сорванным с дерева и носящимся по воле ветра.
— Шеф, вы в порядке?
Она удивленно взглянула на Хонана, осознав, что стоит посередине улицы.
— Поехали в комиссариат, — коротко бросила она, садясь в машину.
Объяснять, что заставило ее отправиться в Уэску, было бессмысленно, с учетом результатов этой поездки. Тем не менее, Ириарте согласился с тем, что это была хорошая идея.
— Идея, которая ни к чему не привела, — со вздохом констатировала она. — Что у вас?
— Мы с помощником инспектора Сабальсой сосредоточились на компьютерах девочек. На первый взгляд в них нет ничего, что указывало бы на то, что они посещали одни и те же группы в социальных сетях или что у них есть общие друзья. К компьютеру Айнои Элизасу никто не прикасался, но компьютер Карлы после ее смерти достался ее младшей сестре, и она почти все из него поудаляла. Несмотря на это, на жестком диске сохранилась история посещений страниц в Интернете. Единственное, что нам удалось установить наверняка, это то, что все они посещали блоги, связанные с модой и стилем. Правда, совершенно разные. Они довольно активно участвовали в различных форумах, прежде всего на Туэнти[34], но группы, к которым они принадлежали, были довольно закрытыми. Ни следа назойливых ухажеров, педофилов или каких-либо Интернет-преступников.
— Что-нибудь еще?
— Немного. Звонили из лаборатории в Сарагосе. Похоже, что в прилипшей к бечевке коже, которая оказалась кожей козы, присутствуют следы еще какого-то вещества. Им только предстоит сделать анализ этого вещества, так что пока я больше ничего не могу вам сообщить.
Амайя громко вздохнула.
— Вещество, присутствующее в коже козы, — повторила она.
В ответ Ириарте развел руками, давая понять, что все это ему тоже порядком надоело.
— Ну, хорошо, инспектор, я хочу, чтобы вы обошли все кондитерские из нашего списка и расспросили их владельцев обо всех, кто там работает сейчас или работал раньше и умеет выпекать чачингорри. Пусть даже речь пойдет о людях, которые ушли от них несколько лет назад. Мы все равно встретимся с каждым из этих работников. Кто-то где-то научился выпекать пирожные такого качества. Также необходимо заново опросить всех подруг погибших девочек. Возможно, кто-то из них что-то вспомнил. Например, что какой-нибудь тип слишком пристально и долго на них смотрел, предлагал их подвезти или подходил к ним под каким-то другим предлогом. Кроме этого, я хочу, чтобы вы еще раз побеседовали с их одноклассниками, а также с учителями. Попытайтесь выяснить, не был ли кто-то из них чрезмерно любезен со своими ученицами. Я обратила внимание на то, что как минимум два учителя в разное время преподавали у всех трех девочек. Я подчеркнула их имена. Сабальса, наведите о них справки, разузнайте об их прошлом, выясните, не ходили ли о них какие-то слухи. Часто мелкие скандалы замалчиваются из соображений корпоративизма.