Невинная для бабника
Шрифт:
– Ой, что это я? – с беспокойством воскликнула она, потянув меня за руку в дом. Остановившись уже у самой двери, мать обернулась. – Дэймон, бросай все пакеты у крыльца, потом разберём! Я испекла тыквенный пирог, – смущённо запнувшись, продолжила. – Мне показалось, в прошлый раз он очень тебе понравился, вот я и решила…
– О, это так и есть, мэм! – тут же подключился к разговору Дэймон, удобно устроив рюкзак на плече и по паре пакетов в руках.
Слушая голоса самых дорогих мне людей, я ощущала душевный подъем. Благодарно пожала пальцы мамы, с трепетом ощущая ответное пожатие. Неужели закончилась чёрная полоса в моей жизни? С удовольствием ощущая
Глава 35
– Ма-ам, – протянула я, наблюдая за тем, как родительница с искренней улыбкой что-то напевает себе под нос, хозяйничая у плиты. – Ты как будто светишься изнутри!
Мама наклонилась над лазаньей, посыпая сверху сочной свежей зеленью настоящее произведение искусства из моцареллы и красных томатов.
– Да ну, брось, дорогая! – смущённо опустив глаза, пробормотала она.
Из окна упал солнечный луч, будто играя в прятки в ее светлых волосах, от чего она казалась такой хрупкой, словно сотканной из воздуха. От мыслей отвлекло мамино смущенное покашливание.
– Мэдисон… Ох, не знаю, с чего и начать. На самом деле, мне есть, что тебе рассказать, – мама взволнованно сплела пальцы, несмело глядя мне в глаза.
На секунду мне показалось, будто мы с ней поменялись ролями. И строгая мама из нас двоих – это я. Я встала из-за большого овального стола и, мягко улыбаясь, приблизилась к ней.
– Мэдисон, я так боюсь твоей реакции, – почти прошептала она. Мама заламывала пальцы с таким с отчаянием, что, не выдержав, я обхватила ее за талию, стараясь успокоить.
– Боже, мамочка, не пугай так меня!
Мама высвободилась из моих объятий и села на ближайший стул. Вид у нее был самый потерянный. Тяжело вздохнув, прикусила полную розовую губу не тронутую помадой.
– Вообще я хотела сказать об этом, когда отец придёт с работы, но вижу, ничего не скрыть от твоих внимательных глаз, – нервно отряхнув несуществующую пылинку с цветастого платья, она подняла на меня большие голубые глаза. – Я беременна…
Если бы мне сказали, что Дэйм инопланетянин, я удивилась бы почти также. Открывая рот, словно выброшенная на берег рыба, я какое-то время стояла на месте. С губ срывались лишь нечленораздельные звуки.
Мама, увидев мою реакцию, уронила голову на руки, достаточно громко простонав:
– Какой стыд! В моем-то возрасте… Внуков пора уже нянчить, а я…
Внутри меня поднимался такой ураган, что его просто было уже не остановить. Выкрикнув что-то вроде индейского клича, со слезами бросилась к маме, громко шмыгая носом.
– Это самое-самое лучше, что случилось в нашей семье! Боже, мама! – я суетливо начала убирать посуду со стола, почти на автомате передвигаясь и не прекращая болтать. – У меня будет братик или сестренка. Интересно, кто же?!
Должно быть, услышав шум, на кухне появился Дэйм. Настороженно взглянув, как моя мама вытирает слёзы и хлюпает носом, обратил взор на меня. Он выглядел таким растерянным от моего бессовестно радостного выражения лица, что даже стало смешно.
– А что про…
Я бросилась к нему и, обхватив руками за шею, подпрыгнула. Опоясав ногами торс Дэйма, радостно закричала:
– Дэээйм! У меня будет братик! – метнув взгляд на маму, задала безумно волнующий меня вопрос. –
Смущённо покашливая, Дэйм расплылся в своей фирменной белозубой улыбке.
– Поздравляю! Это замечательная новость!
Мама встала со стула, комкая в руках шёлковый платок с монограммой.
– Я так переживала, как ты отреагируешь, Мэдисон. Все же, я уже далеко не… молода, – запнувшись на последнем слове, закончила родительница. Ее губы дрогнули, изгибаясь в тёплой улыбке.
– А папа знает? – поинтересовалась я, наконец, слезая с Дэйма, что все это время поддерживал меня руками за бедра. Меня переполняли такие чувства, что я боялась разрыдаться. Всю жизнь я мечтала, что бы у нас была большая семья. Братья, сестры… без разницы! Но, к сожалению, у родителей ничего не получалось.
Мама часто говорила, что на все воля Всевышнего. Кто мы такие, чтобы роптать на судьбу? А оно вон как… спустя столько лет! Разве это не чудо?!
Мама засмеялась, прикрывая рот ладонью.
– Дорогая, вижу, как горят твои глазки. Давай, сделаем так, – она подошла ко мне и, беря за руку, проговорила: – На верху, в моей спальне, на столе есть конверт, – заговорщически понизив тон, добавила: – Там результаты УЗИ. Я хочу, чтобы ты первая узнала.
Громко взвизгнув, я ринулась к лестнице, почти сбивая с ног ошарашенного Дэйма. Топая ногами по коридору, вихрем влетела в комнату родителей. На глаза тут же попалась большая красная папка, что лежала на столе. УЗИ точно в ней! Пройдя босыми ногами по мягкому бежевому ковру, деловито открыла папку. Улыбаясь так, что заболели щеки, развернула первый лист сверху. Глаза забегали по строчкам, пока не наткнулись на… Мозг отказывался верить в прочитанное. Буквы не складывались в предложения, будто спасая меня от сильнейшего потрясения. Больно очень… Почти невыносимо. Тревор Вильсон… штат… Мэдисон Сттокворд. Удочерение?! Это слово раз десять прокрутилось в голове. Я начала судорожно рыться в бумагах, смахивая со щёк слёзы.
– Да что же это?! – руки тряслись, глаза застилала пелена из слез.
Мне казалось, я ничего вокруг не слышу и не вижу. Остался только лишь страшный гул, который заполнил уши… Лишь спустя какое-то время я поняла, что это бьется мое бедное сердце. Пальцы натыкались на разбросанные в хаотичном порядке документы. Чеки, подтверждающие зарплату отца, его характеристика с места работы – все, что нужно для удочерения… Громко зарыдав, сжала бумаги. Как же все это больно! Глубоко вздохнув, поджала припухшие губы со следами от зубов. По крайней мере, мать родная… Пытаясь прийти в себя, подошла к окну, жадно вдыхая воздух. Здесь на тумбочке лежал конверт. Горько усмехнувшись, взяла его в руки. Должно быть, это как раз и есть УЗИ. Прикрыла глаза, думая о том, что же меня подтолкнуло взять в руки эту злополучную папку. Казалось, в эту минуту все перевернулось с ног на голову.
Глотая слезы, вспоминала, как маленькой девочкой разбивала колени, бегая во дворе, а отец, хмуря брови, с серьёзным видом мазал мне ранки зеленкой. Как он скрывал от мамы мои детские шалости, снисходительно покачивая головой. Как это вообще возможно? Да мы с ним так похожи – одно лицо! Я почти со злостью обернулась к большому зеркалу. Цвет кожи, цвет волос…. Я сжала зубы, с ненавистью глядя на бумаги. Отшвырнув их прочь, достала сотовый из заднего кармана джинс. Мне срочно нужен папа! Я хочу знать все! Я не имею права беспокоить маму, когда она в положении. Нет! Разговор должен состояться с отцом один на один. Церковь святого Патрика – вот куда мне надо.