Невинная оговорка

Хокинс Джессика

– Не важно,– сказала я. – У тебя достаточно костюмов. Ложись спать.

– Я сказал, что лягу.

16

Мы оба замолчали. Он повернул голову, но смотрел в пол. Я прислонилась к спинке

кровати. Меня не волновало, что он выпил в компании друзей. Я наоборот поддерживала его. Он

общительный. Я не очень. Когда он счастлив, я тоже. Хотя сегодня он не прислал сообщение и не

позвонил. Раньше мы с Натаном были очень близки – виртуально и физически. Раньше он писал

мне,

чтобы просто сказать привет, или рассказать что–то о событиях своего дня. Он придерживал

меня за локоть, когда мы переходили улицу, и оставлял любовные послания в самых

неожиданных местах. Он хотел меня в любое время. Мы постоянно были на связи.

То, что мы из одной крайности бросились в другую, раздражало. Раньше, когда Натан шёл

куда–нибудь со своими друзьями, он делал это с неохотой. Он не хотел, чтобы я страдала от

одиночества. Он хотел, чтобы я ходила с ним, и, если я присоединялась, он делал всё возможное, чтобы я хорошо проводила время. Ни один из его друзей не поступал так же, и частично из–за

этого я и остаюсь дома два вечера в неделю. Он должен веселиться с друзьями, а не беспокоиться

обо мне.

Когда стало понятно, что Натан не собирается извиняться, я нырнула под одеяло и

поправила подушку под головой.

– Извини меня за желание переспать со своим мужем.

Он пробурчал что–то себе под нос. Я почувствовала, как закипаю, пытаясь разгадать его

ответ. Мне показалось, он сказал “мне нужен перерыв”. Неуместная и банальная отговорка. Ни

он, ни я не умеем вести боевые действия. Мы нечасто это делаем. Я должна была в этом

преуспеть, учитывая, что мои родители ссорились каждую неделю, когда я была ребёнком, и это

продолжается до сих пор. Мой отец начал пить, когда я была совсем маленькой и его несчастье

очень скоро просочилось в нашу семью. Моя мать вскоре тоже стала пить. Она была скрытым

алкоголиком. Во время драки она убегала в их спальню. А щелчок дверного засова ещё быстрее

доводил до крайности моего отца. Когда мой брат подрос, отец начал драться и с ним. Эндрю

врывался в мою спальню и запирал дверь, хотя отец никогда не приходил за мной. Эндрю

находил меня под кроватью или в моей ванне. Я рисовала, когда была помладше. А когда

подросла, слушала музыку или читала журналы, так яуходила от реальности. Брат целовал меня в

лоб, затем выбирался через окно и уезжал на своём мотоцикле. Как и моя мать, я пряталась пока

отец не успокаивался, что он всегда и делал.

Я отвернулась от Ната и сделала успокоительный вдох. Я не хотела дойти с ним до драк

или ссор. Он впечатлительный, а я могла сказать что–нибудь, о чём позже пожалею.

– Выключи свет, пожалуйста,– я сказала ему. – И не прикасайся ко мне сегодня. Или когда–

либо ещё, пока я не разрешу тебе.

Я ожидала резкий ответ, может какое–то бормотание, или

пассивно–агрессивное

отношение. Ничего из этого не последовало. Половица скрипнула. Натан выключил свет, но в

постель не лёг. Через несколько секунд я услышала резкий звук голосов в соседней комнате, затем он перешёл в приглушённый шум. Телевизор посылал яркие вспышки света в спальню. Моя

сторона матраса прогнулась.

– Ты как чёртова Принцесса на горошине,– Натан сказал мне однажды за завтраком.

Мы встречались около месяца или двух и спали в одной постели уже много раз. – Мне пришлось

обнимать тебя всю ночь, чтобы ты постоянно не крутилась.

Я улыбнулась и покраснела.

– Откуда ты знаешь, может я притворялась, чтобы ты меня обнимал?

–Ты же знаешь, мне не нужен предлог, чтобы обнять тебя… Принцесса.

– Принцесса?– я спросила удивлённо. Он никогда прежде меня так не называл. – Кто

тебе это сказал? Я не Принцесса.

Он ухмыльнулся.

– Тогда ты Горошина.

Шесть месяцев спустя, когда он ласково назвал меня “Горошиной” в третий раз, я

перебила его.

– Мне не нравится это прозвище.

– Почему нет?– он спросил серьёзно. – Ты не хочешь быть Горошиной?

17

– Сморщенным зелёным шариком, который люди только делают вид что любят, а на

самом деле ненавидят,– я выпятила нижнюю губу.

Он долго смеялся.

– Да. Это точно. Это ты.

Каждые несколько месяцев, хотя я думала, что он милостиво забыл об этом, он

называл меня “Горошиной” совершенно неожиданно.

– Ещё вина, Горошина? – прокричал он в переполненном ресторане, или в другой раз,

когда мы были одни. – Моя дорогая Горошина, я уже вынес мусор.

Сегодня, я уставилась в стену, я не могла заснуть. Мои проблемы – это маленькие зелёные

овощи под матрасом. Я никак не могла заставить его отделаться от этого дурацкого прозвища, зато теперь я не могла вспомнить, когда он последний раз меня так называл. Это ещё одно