Невинная оговорка
Шрифт:
запретное. Я практически могла слышать, как перескакивает мелодия на виниловой пластинке. Он
уже вставил ключ в дверь, но затем увидел, что я все ещё стояла рядом.
– Мне очень жаль, что так вышло с проигрывателем,– сказала я. – Я куплю тебе другой.
– На самом деле с ним всё в порядке. Он винтажный, сделан надёжно.
– О, ладно. Хорошо.
Медленно его губы расплылись в улыбке, как будто он только что разгадал какой–то мой
секрет. Хотяя была не совсем уверена, что
это было бы желание пойти к Финну, послушать музыку и развеяться, после почти недельной
тишины в моей собственной квартире.
– Приятного вечера, Сэди,– сказал он, заходя в квартиру.
На следующее утро на работе все собрались в конференц–зале. В то время как Амелия
обсуждала обновления нашего веб–сайта, она указала на меня.
– Фотографии. Напомни мне, а то забуду.
– Фотографии? Зачем?
– Нам нужно обновить твою страницу. В новой должности ты больше работаешь с
клиентами, я хочу видеть там твоё лицо. Там перечислены твои достоинства, но этого не
достаточно.
Я села ровнее. На прошлой неделе много чего крутилось у меня в голове. В основном
работа, планы на День Благодарения и то, что Натан всё ещё спит на диване. Но после того как я
увидела Финна вчера вечером, я не могла думать ни о чём другом. Амелия уже сменила тему
разговора, когда я спросила.
– Я могу нанять своего фотографа?
– Я не против,– сказала она. – Просто попытайся получить от этого удовольствие. Убедись,
что это отражает то, чем мы здесь занимаемся – объединяем хобби и любимое дело. Пришлёшь
мне счёт.
Что же для меня было любимым занятием? Я думала об этом в метро по дороге домой.
Дурачиться с Натаном, вот как я определяю веселье. Сидеть на высоченных местах на игре Янки, мои ноги лежат на его коленях, пока я с наслаждением уплетаю хот–дог – вот единственная
причина, почему я мирюсь с бейсболом.
Веселье – это когда мы устроили гонки по фермерскому рынку в Юнион–квер в поисках
самого креативного ужина за десять минут. И даже если идеи Натана были лучше, он уступил
победу мне.
Готовить для Натана. Быть с Натаном. Вот мои любимые занятия.
Сегодня вечером он в боулинге. Даже несмотря на то, что сегодня снова среда, нам не
нужно обсуждать, стоит ли мне приходить. Как бы мне не хотелось быть там, я уважаю его
желания и нужды. Он не хочет, чтобы я была там. Ему не нужно, чтобы я его расстраивала.
После прогулки с Джинджер, я была не в настроении бездействовать. Я налила себе бокал
вина, пока готовила салат со стейком, картофель по–деревенски с чесноком и брокколини. Я
поела в одиночестве,
остатками со стола. Еды было достаточно для двоих, но эти блюда бы испортились до завтра.
Я подумала о Финне, нормально ли он питается, как часто он ездит обратно в Коннектикут,
чем он занимается целыми днями. Одной съёмки недостаточно, для оплаты жилья в этом здании.
У него будет уже два заказа, если он согласится поснимать меня. Его восторг вчера вечером по
поводу новой работы, которую он так любит, был заразительным. Когда я скажу ему о
предложении поработать, то стану причиной его воодушевления.
После второго бокала вина тишина в квартире стала оглушающей. Я переложила остатки
еды в пластмассовый контейнер и схватила ключи от квартиры. Я постучала в дверь Финна.
76
Возможно, его не было дома. Может он где–то ужинает. Может, уехал в Коннектикут. Может в
кино. Пока я убеждала себя, что дома его нет, он открыл мне в майке и шортах.
Плечом он облокотился о дверной косяк со внезапно довольной улыбкой на лице.
– И снова здравствуй.
– Привет,– я заглянула в его квартиру. Свет был включён, но я не слышала ничего и никого.
Мне следовало обдумать мои действия более тщательно.
– Я один,– сказал он.
– О,– я посмотрела в его глаза. – Я тоже.
Он кивнул, будто всё понял. Как вообще он мог понять, что мне было так больно сегодня
быть одной, пока Натан развлекался со своими друзьями и их жёнами?
– Входи, –сказал он.
Я даже не засомневалась. Сегодня вечером хмурое облако, которое нависло надо мной,
могло сделать перерыв.
– Я кое–что тебе принесла.
Он закрыл за мной дверь.
– Это то, о чём я думаю?
– Это ужин.
– Господь всемогущий, – простонал он. – Ты – ангел.
– Ты преувеличиваешь,– ухмыльнулась я.
– Ты бы так не говорила, если бы была мной. Я уже неделю в глаза не видел овощей.
Это должно было вызвать во мне смех, а вызвало грусть. Мебели стало больше с прошлого
раза, но диван был укрыт простыней. Телевизор всё ещё находился в коробке. В углу стоял
развлекательный центр, но он не был вплотную придвинут к стене. Я укутала руки в рукава
свитера, хотя обогреватель у него всё ещё работал на полную.
– У тебя всё в порядке? – спросила я.
– Что? – он проследил за моим взглядом по комнате. Кофейный столик из Икеи был
разобран возле дивана, инструкция валялась тут же. – Я отрываюсь по полной. Впервые за многие
годы я живу как холостяк. Это всё так же круто, как я это помню.