Невинная вдова

О’Брайен Анна

— Это сделал я.

Охваченная праведным гневом, я не услышала, как в комнату кто-то вошел. Все мое внимание было сосредоточено на Фрэнсисе Ловелле. Но я мгновенно узнала этот голос. Я узнала бы его где угодно. Я изумленно повернулась к двери.

— Тебя привезли сюда по моему приказу, — с невозмутимым видом заявил герцог Глостер.

— Так это ты меня похитил!

Ричард закрыл дверь и, бесшумно ступая, направился ко мне. В его взгляде мне почудилась настороженность. Хотя, с моей точки зрения, этому новому Ричарду настороженность явно была ни к чему.

— Ты

называешь это похищением? Пожалуй, ты права. И да, это сделал я.

— Но зачем тебе это понадобилось? Это возмутительно и глупо! — Тут я вспомнила, какой ужас мне пришлось пережить, и буквально взорвалась гневом. — Мне было очень страшно! Ты хотел со мной поговорить? Я провела здесь целый вечер, но насколько я помню, ты всячески меня избегал.

Ричард все еще был одет в придворный костюм из сверкающего атласа. Он как будто не услышал моих претензий к столь нестандартному способу завязывать беседу. А если и услышал, то не обратил на них ни малейшего внимания.

— Я должен с тобой поговорить.

Вот и все, что он сказал.

— Тебя, я вижу, не интересует, хочу ли я с тобой разговаривать! — взвилась я. — Или я обязана выполнять все твои распоряжения? Ты перепугал меня до полусмерти. Я уже не говорю о том, что ты прибег к помощи Фрэнсиса. Ты побоялся сделать это самостоятельно.

— Это было бы… неблагоразумно.

— Это было низко!

— Что вы, леди, в этом не было никакой низости, — засмеялся Фрэнсис, который как завороженный наблюдал за разворачивающейся на его глазах сценой. — Чего нельзя сказать о поведении его светлости Кларенса.

Я видела, что от моих слов Ричард застыл на месте. Мне почудилось, что в его глазах промелькнул гнев. Он поднял руку и бросил на Фрэнсиса предостерегающий взгляд.

— Я не трус, и вам, леди, это отлично известно. Что касается вашего похищения, могу только сказать, что это было необходимо.

— Это немыслимо! Я хочу домой. Немедленно. — Я обернулась к Фрэнсису. — Я не желаю здесь оставаться. Отвезите меня домой, милорд. Ведь это вы лишили меня охраны. Следовательно, вам меня и сопровождать.

— Видите ли… — Фрэнсис умолк и покосился на своего соучастника, предоставляя ему право ответить на мои слова.

— Нет, леди. Вы останетесь здесь. Решать, когда вы вернетесь домой, буду я, — вмешался Ричард.

По моей спине пробежал легкий озноб, похожий на прохладный ветерок вечером изнурительно жаркого дня. Но озноб был вызван отнюдь не испугом. Чем же? Возможно, волнением? Желанием узнать, что же на самом деле нас связывает? На лице Ричарда была написана решимость. Этот человек знал, чего он хочет, и умел этого добиваться. Эдуард скрывал свою несгибаемую волю за обезоруживающими улыбками и обаянием. Ричард не видел в этом необходимости. Я решила попытаться пробиться через этот железный заслон, как любила делать в Миддлхэме. Когда я заговорила, в моем голосе звучало презрение.

— Так ты делаешь все, что он тебе скажет? — поинтересовалась я у Фрэнсиса.

— Ну конечно, — ничуть не смутившись, отозвался тот. — И вообще, я пошел. Разбирайтесь сами.

Виновато улыбнувшись, Фрэнсис коснулся губами моей щеки и вышел, оставив

меня наедине с Ричардом.

В этот момент я была принцессой до мозга костей, и на моем лице не отразилось и следа от бушевавших в душе эмоций.

— Быть может, вы соизволите объяснить?

Ричард подождал, пока за Фрэнсисом закроется дверь.

— Ты хочешь объяснений? Хорошо, я все тебе сейчас объясню. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Твоей женой?

Такого я никак не ожидала.

— Да, и как можно скорее.

— Это… это смешно.

— Ты мне не веришь.

— Увы.

— Что тут еще объяснять? Все предельно ясно.

Вот она, хорошо знакомая вспышка раздражения, охватывавшего его всякий раз, когда ему бросали вызов. Я вдруг сообразила, что с тех пор, как Ричард Глостер стал коннетаблем Англии, очень немногие осмеливались усомниться в правильности его решений. Все знали, как сильно ему это не нравится. Но я была настроена всячески ему противоречить, и это доставляло мне огромное удовольствие.

Я тщательно обдумала свой ответ.

— Да, ты весьма прямолинеен. Твои намерения можно понять, хотя мне очень трудно в них поверить. Но что вызывает у меня сомнения, так это мотивы, которыми ты руководствуешься. Мне кажется, они каким-то образом связаны с Кларенсом. Я не знаю, что там у тебя за проблемы с братом, но не желаю, чтобы меня в это впутывали. Я не поняла замечания Фрэнсиса, но если предлагаемое мне замужество является частью какой-то интриги, то я обойдусь без него.

— Фрэнсис сболтнул лишнее. А ты всегда все ловишь на лету.

— В данном случае это было совсем нетрудно!

Ричард нахмурился. В этот момент он ничуть не походил на влюбленного.

— Анна, в моих мотивах нет ничего недостойного. Мои чувства к тебе не изменились.

— Неужели?

— Когда мы расставались в часовне замка Уорик, я сказал тебе, что буду любить тебя вечно. Это были не пустые слова. Разве ты их забыла?

В его темных глазах блеснуло негодование, но я была настроена решительно.

— Я тебе тогда поверила. И я ничего не забыла. Но мы уже не дети и не можем идти на поводу у своих эмоций. — Я обрадовалась, увидев, как сузились его глаза. — Нам обоим, как никому другому, известно, что личные желания плохо уживаются с политической целесообразностью. Любовь вполне способна зачахнуть под грузом требований долга и чести. — Я гордо вскинула подбородок, рассчитывая подлить масла в огонь его негодования. — Помнится, я слышала о твоем намерении жениться на Марии Бургундской.

— Из этой затеи так ничего и не вышло. Зато ты вышла замуж за Эдуарда Ланкастера.

Упрек прозвучал очень жестко. Его глаза потемнели. Раньше я усмотрела бы в этом ревность. Теперь я решила, что мне удалось окончательно вывести его из себя.

— Ну и что? Моего согласия никто не спрашивал.

— Зато какие-либо чувства ко мне скоропостижно угасли, как только перед тобой замаячила корона Англии, — с горечью заключил Ричард.

Я затрясла головой. Меня привело в ужас то, что он пришел к такому выводу, даже не выслушав меня. Наконец я обрела утраченный было дар речи.