Невинные создания
Шрифт:
Женщины? Не исключено. Скорее всего, встречается с эскортницами и никогда с одной и той же, дважды… но, со мной, ему хочется быть хорошим мужчиной, без изъянов и грехов.
Наркотики? Ммм… нет. Не похоже.
Насилие? Одно из действующих методов, чтобы избавиться от накопившейся злости.
– Как много ты пьешь? – Вэл резко вскинул на меня озадаченный взгляд, затем отвел его в сторону, рассеяно потерев затылок.
– Достаточно, чтобы ничего не помнить до утра. – Он поднялся с дивана, шагнув к стеллажу. – О женщинах не спросишь?
– Незачем. – Да, и мне было бы неприятно знать подробности.
– Отчего же? – коп развернулся ко мне, с мрачным
Черт. Ну, я сама виновата, что подтолкнула Вэла к откровенности – теперь, принимай подачу, Бэт.
– Я многим нравлюсь, Бэт. – Меня передернуло от его слов. На душе стало как-то грязно. Захотелось окунуться в бочку с антисептиком. – Но, обычно, после секса, мы расходимся. Ты уверена, что хочешь этого со мной?
ГЛАВА 54
За то, что ублюдок постоянно встревает не в свое дело, он и получит. Хрясь! Треск в челюсти Годвина, на мгновение стал моим освобождением от мыслей, но за ним последовал удар мне в нос, отчего я на еще одну секунду поблагодарил бога, что он дал мне возможность чувствовать боль. Несмотря на то, что придурок был тряпкой, дрался он по-мужски – грубо и, вкладывая в каждый удар достаточно силы, чтобы все мои кости прочувствовали адовы муки.
Вот и хорошо.
Под моим телом что-то разлетелось на куски. Острые осколки оцарапали лицо, и я в сотый раз отсалютовал Отцу за чувствительность. Совесть я уже потерял, когда трахнул Сеферону и сделал это не один раз.
Я поимел ее трижды. В той треклятой уборной, скрывая нас от посторонних глаз, я развернул Сеферону, сорвал с нее платье и усадил на прилавок. Ее большие груди, с колечками в сосках, клитор с металлическим шариком… все это дерьмо заводило, и я… наверное, в тот момент, я просто выкинул из головы все, кем я был и чем. Просто ухватил ее за горло и начал трахать демоницу, осознавая, что за действием последует расплата. Я буду еще грязнее, еще отвратнее… когда мы оба кончили, я сдернул сучку с прилавка, поставив на колени и приказал сосать. Сеферона сделала так, как я велел. Она приняла его до самого основания, так что я почувствовал, как ее горло напряглось, но даже когда мой темп ускорился, эта тварь ничуть не сбилась с ритма. В этом, ей нет равных. Она знает, как ублажать и делает это очень хорошо… за это, я себя ненавижу. Ненавижу, что наплевал на свою гордость и отдался похоти. Ненавижу, что кончил ей в рот, наслаждаясь эйфорией, пока Сеферона тщательно вылизывала меня… а я снова становился твердым…
Поток паскудных мыслей, прервал резкий удар в висок. В ушах засвистело, а под черепом зазвенели колокола.
– Да, что с тобой происходит, придурок?! – рявкнул Годвин, крепко удерживая меня за воротник рубашки. Его глаза пылали от гнева. С разбитых губ капала перламутровая кровь. На левой половине лица, расцветал синяк размером с мою голову. – Какого хрена ты накинулся на меня?!
Я моргнул, рассеянно пробежавшись взглядом по грязно-коричневому потолку. Прекрасно. Он переместил нас к себе домой. В это убогое, одноэтажное строение, которое можно назвать гаражом, но только не настоящим домом. Дощатые полы, кое-где проступают трещины и черные разводы от застарелой грязи. Обтянутые дешевыми обоями, стены, с постерами. Пять окон, три из которых заколочены досками. Общая гостиная с кухней, где Годвин умудрялся принимать своих дружков-наркоманов, устраивать вечеринки, есть и спать. Мебель дряхлая, затасканная и провонявшаяся никотином, и синтетическими средствами. Проще говоря – наркотой.
До сих пор помню, как я проводил здесь некоторое время, после чего долго отмывался в своей ванной. Черт, это место выглядит хуже, чем ад. Не пойму, почему Годвин ничего не изменил, когда стал ангелом. Он же может придать притону, хоть чуточку уюта и чистоты.
Ага, а то, что я раздавил, был когда-то столом.
– Юджин! – он встряхнул меня, вынуждая вернуть к нему взгляд. – Что на тебя нашло? – свободной рукой, Годвин провел по губам, смазав кровь.
– Ты заключил сделку с Сефероной.
Глаза Годвина округлились, будто я озвучил его самый жуткий секрет. Кажется, он не ожидал, что демоница сдаст его мне с потрохами. Какая жалость. Но, потом, придурок взял эмоции под контроль, и спешно соскочив с меня, отступил назад, с раздражением отшвыривая волосы за плечи.
– Да. Так и есть.
– Даже не будешь отрицать? – прорычал я. – Не скажешь, что эта тварь лжет, и ты ничего с ней не заключал? – я сел, подтянув колени и свесив с них руки. – Не опровергнешь ее слова?
– А надо? – Годвин двинулся в кухню, а мой взгляд уткнулся на черное пятно, въевшееся в обивку изголовья дивана. Даже не буду спрашивать, откуда оно, итак понятно. – Не вижу смысла отпираться, когда ты знаешь правду.
– Какую правду я знаю, Годвин? – поднявшись на ноги, я стряхнул с одежды мелкие щепки. – Правду, что ты хотел Ронду и поэтому заключил сделку с демоном? А может, существует другая правда, о которой даже она молчит? – он оглянулся на меня. Взгляд Годвина вспыхнул опасным блеском. Но, я так и не услышал ответа. – Ты же напрашивался на разговор со мной, так давай поговорим.
Достав из кармана самокрутку, ангел сделал несколько густых затяжек, выпуская плотные клубы дыма.
– Сначала выпьем. – Пока Годвин слонялся в кухне, открывая и закрывая ящики, я старался сохранять спокойствие. Тик-так, тик-так. Меня так надолго не хватит. Еще немного и я схвачу что-нибудь тяжелое или горячее и начну пытать мудака. Если говнюк не начнет говорить прямо сейчас, его гребаной жопе не поздоровиться. – Ага, вот ты где. – Радостный голос Годвина, вызвал во мне новую волну гнева. Он с улыбкой, шел к дивану, держа в руках бутылки с ярко-синей жидкостью.
– Думаешь, это дерьмо сейчас уместно? – я сел на диван, покосившись на тары с пойлом. Говоря об алкогольно-наркотической коме. Для бессмертных, существует только одна вещь, которая способна вызвать сбой вестибулярки и эйфорию – это хальканитовая водка!135 Ее производят только в аду и естественно, для всех, этот напиток считается самым сильным по части мозгодробилки, но не каждый решается его отведать. Можно сказать, у ангелов на него распространен «сухой закон», но Отец делает вид, что не замечает.
– А что мы теряем? – увалившись рядом со мной на диван, Годвин откупорил одну бутылку и протянул мне. Вторую распечатал для себя. – Раз уж мы собираемся серьезно поговорить, то я должен выпить. Тебе, кстати, тоже не помешает повысить градус.
Да, что ты? Без водки, храбрости не хватит признаться в содеянном? Или боится обделаться от боли, потому что… да, ее будет много.
– И откуда она у тебя?
– Получил за номинацию «лучший куратор месяца». – Хмыкнул уродец, стянув с себя пиджак и бросив его на пол. – Так, подкинул кое-кто.