Невинный трофей для охотника
Шрифт:
Следит за моим взглядом, рвано выдыхает, закрывает глаза.
— Так ощущения будут только ярче, — шепчу на ухо, скользя по бархатной коже, добираюсь до кромки белья и накрываю ладонью грудь. Чуть сминаю, подушечкой большого пальца цепляя упругую вершину. Пухлые губы приоткрываются, выдыхая низкий стон.
Это чистый кайф считывать эмоции с ее лица, — продолжаю играть с соском, наблюдать как подрагивают ресницы. Приспускаю кружево и провожу по вершине языком, — прогибается. Втягиваю, прихватываю губами, — распахивает
Я спускаюсь пальцами по глади впалого живота, подцепляю кромку трусиков, Соня задерживает дыхание, и стонет мое имя, стоит коснуться шелка влажных складочек. Приподнимает бедра, комкая простыни, откидывает голову, открывается сильнее, позволяя проникнуть пальцами.
Давно я не выписывал таких кульбитов: одной рукой стаскивая с себя трусы, а после шарил по ящику прикроватной тумбы в поисках резинки, не забывая терзать сладкие губы.
Соня выгибается дугой, ее бедра подрагивают. Даю прочувствовать оргазм, сдвигаю белье в сторону и резко толкаюсь бедрами. Застываю, жду, когда прохладные пальцы перестанут полосовать спину.
— Мне уже не больно, — ее голос ломается.
Я медленно начинаю движения. Выхожу на всю длину и плавно проникаю, хотя хочется сорваться на бешеный ритм, с рычанием, хлопками бедер. Но приходится сдерживать себя, вряд ли девочка оценит полет моей фантазии в свой первый раз.
Она обхватывает меня ногами, ловит ритм, откликается низкими стонами на каждое проникновение. Горячая, отзывчивая, настоящая. Ей нестерпимо хочется напитаться. Сбросить по-быстрому напряжение и уже после растянуть удовольствие, пробуя каждый сантиметр кожи губами и языком. Но не сегодня. Завтра. Обязательно завтра, с пробуждением.
— Ты пойдешь в душ? — наконец поднимаюсь с постели, размыкая объятия.
— Нет, я потом, — подтягивает край одеяла, прикрывая обнаженную грудь.
— Сонь, поздно стесняться, не находишь?
Ее лицо вспыхивает.
— Я пока сменю постель, — отворачивается в поисках одежды.
— Хорошо, — больше не настаиваю и скрываюсь в ванной. Не тороплюсь, даю время.
Соня успевает сбегать в душ: свежая одежда, влажные волосы собраны на затылке. Я застаю ее за сменой белья. Снимает наволочки и сбрасывает в угол к остальной куче.
— Давай помогу, — забираю из рук огромную простыню на резинке. Прячет взгляд, улыбается, протягивает постельное белье. Все, кто был до нее не идут ни в какое сравнение. Столько искренности и теплоты в ее действиях и словах. — Никогда не меняйся, — успеваю сорвать мимолетный поцелуй.
— Вот и все, — заключает, расправляя наволочку на подушке. — Спокойной ночи, — косится на дверь.
— Ты меня кидаешь? — восклицаю возмущенно. — Использовала и решила сбежать?
На мгновение теряется, хлопает зелеными глазищами.
— Да, это был мой коварный план, — подыгрывает.
В
— Я так и знал, — рядом с ней я превращаясь в подростка. Щелкаю кнопкой ночника. — Утреннюю тренировку никто не отменял, — притягиваю к груди и крепко обнимаю.
Сколько смогу, буду с ней! — утыкаюсь носом в теплую макушку.
Глава 19
Ивар
— А ты молодец, — Соня достойно держала темп бега. Лишь на обратном пути замедлилась, чтобы выровнять дыхание и скоро догнала меня.
— Спасибо, — выдохнула и шумно втянула воздух. — Спортивное прошлое, — произнесла со следующим выдохом.
— Это отлично.
— На сегодня все? — смотрит на меня с надеждой, поднимаясь по ступеням.
— Нет, — Соня недовольно морщит нос, — пройдемся по базовым элементам защиты.
— Ты правда думаешь, что я смогу кому-то противостоять? — уточняет с сомнением.
Мы пересекаем фойе.
— Конечно. Поверь, если ударить мужчину в пах, он точно ослабит хват, и у тебя будет возможность убежать.
Соня с недоверием слушает мою мини лекцию, кивает, когда я указываю на себе, куда нужно наносить удар.
— Пробуй, — встал и опустил руки, открываясь.
— Глаза, горло, пах.
— Не говори, а наноси удары.
— Что, прямо по-настоящему?
— Конечно.
— Глаза, горло, пах, — трогает кулаком, не вкладывая силы. Пах же только озвучивает.
— "Глаза" можно заменить на "нос", если противник высокий. Давай! Со всей силы.
Соня занесла кулак, я был уверен, что не будет бить, и чудом успел отвернуться, получив смазанный удар по губе.
— Ой, прости, — девочка заметалась вокруг меня, стараясь рассмотреть дело своих рук. — Очень больно? Покажи, — потянула за кисть, которой я растирал губу и подбородок. — Ты же сказал бить по-настоящему, — оправдывалась. — Давай, я что-то холодное поищу, — бросилась к холодильнику.
— Все нормально, — слизнул выступившую каплю крови.
— Я так понимаю наши совместные тренировки окончены? — сконфуженно улыбалась. Приблизилась и крепко обняла за талию. Впервые обняла сама. — Прости, — подула на рану.
— Сонь, ты серьезно? — не сдержал смех. — Серьезно дуешь на место удара?
— Так не лечат взрослых дядек? — рассмеялась, утыкаясь мне в грудь.
— Не знаю, может где-то и лечат, но для меня это впервые.
— Хоть что-то для тебя впервые, — ее горячее дыхание проникает сквозь футболку.
— Зачем опять дразнишь? Ты думаешь я не замечаю? — моя ладонь опустилась на голое бедро. — Ты уверенна, что это шорты? В носовом платке больше ткани, чем в этом.
— На этикетке было написано: шорты для занятий гимнастикой, — хихикнула и поцеловала в уголок губ, куда пришёлся удар ее крохотного кулачка.